Дни памяти Виталия Маслова
Это строки из стихотворения «Сыновьям», которым прозаик Виталий Маслов обычно завершал свои творческие вечера. В нём со всей ясностью и полнотой выражено то, с чего Маслов начинался как человек и как писатель - любовь к родной земле, к людям на ней живущим.
Всякий человек начинается с любви: любовью созидается, ею живёт и дышит. Ненавистью же и грехом - самоуничтожается. Русский писатель ни на чём ином, кроме любви, не может основать своё творчество. Маслов - писатель русский…
О Мастере
.jpg)
Творчество Виталия Семёновича Маслова явление незаурядное, относящееся к вершинным северосияющим пластам русской литературы.
…Как писатель Маслов творчеством более тридцати лет исследовал и воссоздавал судьбу Поморья, более того - он всё внимание сосредоточил на духовном опыте всего почти одной деревушки, по сути, оживляя и лелея родные ему малые народные корни для того, чтобы через них не только показать душу России, но ещё и конкретно помочь ей устоять в буре двадцатого века.
Так сложилось его известное читателям всей России «пятикнижие поморское» (следует иметь в виду сквозное движение героев его книг), в которое вошли повествование в рассказах «Крутая дресва», роман «Круговая порука», повесть «Из рук в руки», роман «Внутренний рынок», роман «Проклятой памяти».
А дальше - как в предании о Мастере, который достроил храм и забросил в озеро топор: не будет новой такой вершины... Маслов отложил в сторону кисть живописателя, то есть писателя-живописца, и строгим пером документалиста написал книгу очерков о том времени, о тех местах и тех людях, которые литературными образами вошли в его пятикнижие — «Ещё живые»... (Статья в альманахе «Площадь первоучителей», № 2, 2002 г.)
В. Маслов - фактически исторический писатель, ибо по его произведениям можно изучать жизнь - быт, нравы, судьбу народа, состояние Русского Севера и всей России в двадцатом столетии…
Однако параллельно этой работе Маслов выполнил вторую, равную подвигу научному... Можно надеяться, что настанет время, когда жизнь России очистится от язв и скверн, и русский народ будет счастливым хозяином жить на своей благословенной, богатой и прекрасной, земле... И исчезнут социальные проблемы, столь мучительно терзавшие души наши... И что же тогда - нужны ли будут людям масловские, скажем, книги? Нужны - да ещё как! Хотя бы потому, что, кроме социального и эстетического их звучания, они содержат бесценные сокровища живого северного диалекта русского языка. Словно по приказу истории, в самый-самый последний возможный срок, жизнь народная явила миру писателя, который не просто собирательски зафиксировал поморский словарь, но отразил речь народа в живом её действии, в узорочье и ветвистости диалектного синтаксиса, в движении и бытовой жизни, и духовной, и исторической.
… Есть ещё одно мощное творческое масловское русло: публицистика. Писательский «дневник» - «На костре моего греха», многочисленные выступления в печати. Публицистика Маслова объёмна и многообразна, лирична и философична, динамична и остра - порой по-ножевому! Она всякий раз - предметна, - к тому же почти всегда связана с конкретной общественной деятельностью писателя – российского радетеля, чьи выступления в печати, чаще всего, напоминают борозды самоотверженного труженика-пахаря, который и прокладывает-то их, как правило, на брошенных, необрабатываемых уже, пустошных полях..
(Альманах «Гражданин и подвижник Севера. Памяти В.С. Маслова». К Дню памяти В. Маслова - Виктор Тимофеев, г. Мурманск, 8 июля 2000 г.) (Тимофеев Виктор Леонтьевич - поэт, публицист, издатель, член Союза писателей России)
Спасти Сёмжу...
«… Почему людям на своей земле не дают жить так, как они хотят, как им сподручно, исходя из опыта многих поколений? Почему обязательно нужно переломить судьбу каждого через колено, сорвать с насиженного места и взамен не представить ничего равнозначимого? Не покидает чувство, будто всё время мы живём не для себя, а для кого-то, всё знающего лучше нас и всё за нас решающего... Уверен, эти же мысли не давали покоя Маслову, боровшемуся за сохранение родной Сёмжи, а через нее - всего Поморья и русского Севера…
...Было принято решение упразднить село Сёмжа как «неперспективное», и на некоторых картах рядом с названием появилась краткая приписка «(нежил.)». Никто уже не расскажет, чего стоило Маслову вырвать родную деревню из реестра мёртвых и восстановить в административных правах. Но, оказывается, способов уничтожить её гораздо больше, чем сил для сопротивления у писателя.
Ирония это или гримаса судьбы всего Поморья: именно Сёмжа стала символом расцвета и заката Мезенского края в ушедшем веке. В далёкие 20-е годы деревня была первой, где зажглась электрическая лампочка, высветившая какую-никакую перспективу жизни для людей. Не так давно, опять же первой в районе, Сёмжа погрузилась во мрак, отрубленная от сетей ЛЭП. И здесь Маслов ничего уже не мог изменить.
Нынешние прагматики, мыслящие не иначе как масштабами макроэкономики, невольно пожмут плечами: одной деревней стало меньше, велика ли убыль для огромной России... Что-то уж очень знакомое слышится, вспоминаются реформаторы советской поры, поворачивающие реки либо хоронившие под плотинами ГЭС на великих сибирских реках миллионы гектаров с затерянными в бескрайних лесах деревеньками вроде распутинской Матёры. А мы наивно ждём и всё гадаем: когда же наступят перемены к лучшему в жизни? Но ни у кого не хватает мужества взглянуть правде в глаза и признать очевидное: отрекаясь от своего прошлого, мы отрекаемся от самих себя...
Маслов первым в России создал в Сёмже Дом памяти односельчан. Как же непостижимо устроено наше общественное сознание... По всей стране сначала возвели тысячи исполинских монументов неизвестному солдату, а имена тех, кто не ушел в небытье безымянным, остались в гранитной и бронзовой тени. Будто человеческая жизнь имеет разную цену. А может, для успокоения совести удобнее поклоняться абстрактному солдату-символу, в то время как белеют по склонам и в оврагах промытые дождями кости по сей день не погребённых и поимённо не установленных павших...
В мерцающем, неясном свете керосиновой лампы предстали перед нами имена и выцветшие фотографии на белых табличках, прикрепленных к бревенчатым стенам.
«Вы ушли молодыми в Ваше вечное плавание. И такими остались для нас навсегда. Родимые наши!»
Имена, имена... Павших в последнюю Отечественную, в финскую, в Русско-японскую! Он намеревался разыскать и тех сёмжан, кто сложил голову ранее, вплоть до Петровских времен. Имена солдатских вдов, имена солдатских матерей, не дождавшихся своих родных, - чьё горе больше, разве измеришь... Вся эта неимоверная житейская боль, испытания, каких врагу не пожелаешь, - разве должны они уходить во мрак прошлого без следа в сердце каждого из нас, идущих вслед? И останется ли в этом сердце сострадание к живым, кто сегодня рядом, если забыть о мертвых. И кто потом вспомнит о нас. Будто и не жили...»
Об этом говорил Виталий Семёнович Маслов, истинно русский писатель, гражданин, до конца преданный своей Родине, своей земле, когда навсегда уходил в нее. Не все можно передать словами. Иное Дело скажет намного больше, объяснит главное, без чего наше пребывание в этом мире теряет высший, духовный смысл, объяснит, несмотря на неумолимую смерть самого Человека, и тогда даже она вопреки упрямой логике становится событием продолжающейся жизни».
(Альманах «Гражданин и подвижник Севера. Памяти В.С. Маслова». К Дню памяти В. Маслова - В. Смирнов, январь 2002) (Смирнов Владимир Александрович (1937-1995) - поэт, публицист, общественный деятель, член Союза писателей России.)
Память - продолжение жизни
«… Сёмжу назвали неперспективной, и она стала погибать. Пришло время, и здесь никто не жил. Радист атомного ледокола «Ленин» и писатель - Маслов, замеченный Федором Абрамовым, Сергеем Залыгиным, Виктором Конецким, никак не мирился с этим. И что мог, делал для возрождения деревни, давным-давно появившейся у Мезенского залива Белого моря.
Виталий Семёнович в своих книгах писал о Сёмже так, что нельзя было не любить её жителей. Он создал Дом памяти, в котором не забывали сёмженских поморов, защитников Отечества в XX веке, их жён, оставшихся хранить тепло родного очага.
"Память - не что иное, как продолжение Жизни. Коснись всех и каждого,- говорил писатель. - Горек исход иной..."
Маслов был и писателем, и общественным деятелем мощного темперамента. Поэтому ему многое удавалось. Именно он начал проводить в Мурманске Дни славянской письменности и культуры, которые организуют теперь по всей России. В Москве празднику даже Кремль отдавали. Сейчас этот праздник официальный, а в 1986 году Мурманский обком КПСС мог запрет наложить, поэтому его почти подпольно делали...
…В одном из нашумевших очерков Виталий Семенович писал, что нужен в Мезени памятник мореходам и землепроходцам, и стыдно должно быть горожанам, что нет его. Ратовал за строительство хорошей взлётно-посадочной полосы в аэропорту и укрепление материальной базы районной больницы, предлагал для решения проблемы браконьерства ввести лицензионный лов красной рыбы. На Маслова осерчали: дескать, хочешь сказать, что мы работаем мало да плохо, кто ты такой, чтоб нам указывать?!
А ведь пришло время - и стали делать то, о чём болела душа Виталия Семеновича. И ведь поставили памятник - пусть скромный, простой, но настоящий, красивый!
С опозданием понимаем мы, что плохо слушаем и недооцениваем таких людей, как В. С. Маслов.
«И Дом памяти, и День славянской письменности - каждый из них стоит романа», - говорил Виталий Семенович. Таких романов, о которых узнала едва ли не вся страна, мало у кого найдется.
Маслов гордился тем, что ему не было стыдно ни за одну строчку, написанную им. И таких писателей - столь честных и правдивых - немного, наверное. Поэтому и печатали его всегда трудно, что был честен и правдив и не умел ладить с власть имущими.
Год назад я спросил у Виталия Семеновича: "Я уже провижу её", - говорили вы о Сёмже в конце восьмидесятых годов. Теперь, похоже, не провидится деревня?" - "Провидится, - ответил Маслов. - В той мере, в какой провидится будущее России. Неразделимо. С той поправкой, что малая родина для каждого из нас - не просто кусочек Отечества, а его сердцевина».
«…Однажды масловский знакомец, будучи в Сёмже, спросил у Виталия Семеновича: «Как только ты тут живешь - развалины и всего десять человек?!» Писатель ответил: «Это для тебя десять, а для меня - десять тысяч». Едва ли он сильно преувеличивал. Он знал судьбы множества земляков, живших и задолго до него, и в одни годы с ним. И многих уважал, сострадал им, старался понять, помочь. Его не забудут».
Похоронили Маслова в Сёмже, рядом с его родственниками и его героями. Неблизок и непрост путь в деревню, но будут ездить туда мезенцы, чтобы поклониться могиле Виталия Семёновича.
(Альманах «Гражданин и подвижник Севера. Памяти В.С. Маслова». К Дню памяти В. Маслова - С. Доморощенков, Мезень, 17 января 2002 г.) (Доморощенков Сергей Николаевич - журналист, долгое время работал корреспондентом мезенской газеты «Север», сейчас - в архангельской газете «Правда Севера».)
Вечер памяти мурманского поэта В. Смирнова 
"На память – "поморские козули"! 
В. Маслов о В. Смирнове
Виталию Маслову
(В. Синицын)
| В это трудно сейчас поверить, Только рядом недавно был.
|
Он себе не давал поблажек, А теперь ушел на покой...
|
Ссылки
