Попцов, Борис Витальевич
«МЕССЕРШМИТТЫ» РАЗОРВАЛИ ТИШИНУ
В августе 1940 года я прибыл на аэродром в Каунасе, который обслуживала наша 25-я авиационная база 8-й авиационной дивизии. На аэродроме базировались полки истребителей И-16 и «Чайка», а также разведывательная эскадрилья самолетов Р-5.
В первые месяцы 1941 года сюда стали поступать новые истребители МИГ-1, а перед началом войны появились истребители МИГ-3. Летчикам и техникам предстояло еще изучить эти машины, освоить их в полетах. К тому времени только отдельные летчики начинали летать на них.
Аэродром в Каунасе, где скопилось 200 самолетов, очень интересовал немецкую разведку. Нашу границу с Восточной Пруссией то и дело нарушали разведывательные самолеты. Это были в основном Ю-88, они летали на высоте около 8 тысяч метров с ноющим, очень характерным звуком моторов.
На аэродроме объявлялась воздушная тревога. На перехват нарушителя границы взлетала пара наших истребителей И-16, а затем и МИГ-1. Но что толку от этих перехватов, если нашим летчикам было категорически запрещено применять силу, то есть открывать огонь, если немецкие пилоты не выполняли требования о посадке на аэродром. Боялись спровоцировать конфликт с Германией.
Пользуясь такой безнаказанностью, немецкие самолеты-разведчики продолжали нарушать границу по несколько раз в день вплоть до самого начала войны. Только с января по июнь 1941 года на нашем участке границы было зафиксировано 300 таких случаев! Немецкое командование пропустило по маршрутам будущих боев весь свой летный состав.
Был только один случай когда немецкий бомбардировщик Ю-88 был посажен на аэродром Вильнюса. У него оказалась какая-то техническая поломка, и он вынужден был приземлиться. А может быть, пилот специально сел, выполняя задание своего командования, - захотелось проверить, как будут действовать русские в этих обстоятельствах. Да и наш аэродром посмотреть уже не с воздуха, а на земле.
В Москву сразу же пошла срочная телеграмма-донесение. Ответ пришел быстро: «Самолет Ю-88 заправить горючим и беспрепятственно выпустить в обратный рейс». Вот так мы «готовились» к войне с Германией!
А немцы активно и нагло вели разведку и на земле. По совместному договору Советского Союза и Германии проводился добровольный обмен населением между Восточной Пруссией и ПрибалтикойПрибалтика. Затеяли это накануне войны немцы и, несомненно, использовали для получения разведданных, для внедрения шпионов и боевиков на территориях ЛитвыЛитва, Латвии и ЭстонииЭстония. Характерно, что для транспортировки уезжающих из Прибалтики и приезжающих в этот регион из Восточной Пруссии использовался только немецкий автотранспорт. На всех дорогах Прибалтики можно было встретить большегрузные немецкие автомобили с прицепами, обтянутые брезентовыми тентами. Все эти машины, как правило сопровождали немецкие офицеры и солдаты. А мы тогда, как говорится, моргали глазами и ничего не замечали, не препятствовали этому, а наоборот, всячески помогали, чтобы, не дай Бог, как-нибудь не обидеть немцев, не спровоцировать с ними конфликт. И хотя чувствовалось, что надвигается что-то страшное, мы, военные, старались даже не думать о возможной войне.
21 июня, то есть меньше чем за сутки до вероломного нападения на нас немцев, я вернулся из очередного отпуска. Мне сообщили, что начались учения, а я должен быть сегодня же на оперативном аэродроме в 20 километрах от границы с Восточной Пруссией. К тому времени на этот аэродром было перебазировано около двух десятков истребителей, в том числе 10 новых МИГ-3.
Вместе с другими офицерами, тоже возвращавшимися из отпуска, уже поздно вечером приехали мы на место и сразу же легли спать в палатки. До этого никто из нас здесь не бывал, не представлял, что такое оперативный аэродром.
Утром 22 июня в 3 часа 30 минут мы проснулись от сильного гула, вернее, рева большого количества самолетов. Выскочили из палаток в одних трусах и увидели над собою армаду немецких бомбардировщиков Ю-88, летящих на низкой высоте со стороны границы. Их было более 50-60, да еще около десятка «мессершмитов» в сопровождении. Аэродром был совершенно не готов к боевым действиям. Ни в расположении палаточного городка, где мы ночевали, ни на стоянках самолетов не было никаких укрытий для летчиков и обслуживающего персонала. Даже простейшие щели в земле не вырыли, а КП представлял из себя яму глубиной в один метр, прикрытую сверху обыкновенной палаткой. Два десятка самолетов стояли на опушке леса, еле замаскированные ветками.
Несколько «юнкерсов» отделились от общей армады и спикировали на наш аэродром. Кругом рвались бомбы, «мессершмитты» поливали на нас огнем из пулеметов, большинство наших истребителей были уничтожены еще на земле. Но несмотря на внезапность налета, некоторые наши летчики все-таки сумели запустить двигатели машин. Один при разбеге попал под обстрел и взорвался. Еще две машины были сбиты не успев набрать высоту. Одному нашему удалось атаковать «юнкерса», немец задымился и начал терять высоту.
В первый же час войны аэродром практически перестал существовать. Самолеты МИГ-3 так и не поднялись в воздух, и мы вынуждены были сами уничтожить свои самолеты, чтобы не оставлять противнику. Утром 23 июня нам удалось оторваться от немецких танков. Вся война для нас была еще впереди.
Панов Н.И. Победители потомкам[текст]- Пермь:Звезда, 1996.-стр. 83.
Текст на английском языке: Poptsov, Boris Vitalievich
