288-я Дновская дивизия

288-я Дновская стрелковая дивизия
Тип:	стрелковая
Страна:	Шаблон:СССР
Сформирован:	16.07.1941
Расформирован:	марте 1946 года
Род войск:	пехота
полковник Лиленков Г. П. Платонов И.М. Визжилин В.А. Алферов И.П. Колчанов Г.С. Березин А.В. Шпигельской В.Ф.

288-я Дновская стрелковая дивизия - воинское подразделение СССР в Великой Отечественной войне

Сформирована в Ярославле в 1941 году.

В действующей армии с 1941 по 1945 года.

С 1941 года перебрасывалась в

Дивизия расформирована марте 1946 года по приказу наркома обороны

Полное название

288-я Дновская стрелковая дивизия

Подчинение

• Северо-западный фронт – с 18.08.1941 по 01.01.1942
• Волховский фронт - с 01.01.1942 по 08.01.1944
• Ленинградский фронт - с 08.01.1944 по 17.05.1944
• 3-й Прибалтийский фронт - с 17.05.1944 по 10.04.1945
• 2-й Прибалтийский фронт - с 10.04.1945 по 30.04.1945
• Ленинградский фронт - с 30.04.1945 до конца войны

Состав

1. Управление дивизии
2. 1012-й стрелковый полк,
3. 1014-й стрелковый полк,
4. 1016-й стрелковый полк,
5. 834-й артиллерийский полк,
6. 577-й отд. сапёрный батальон,
7. 730-й отд. батальон связи,
8. 381-я отдельная разведрота,
9. Мотострелковая рота,
10. 297-й отд. Медсанбат,
11. Стрелковый взвод 3-го отдела,
12. Огнеметный взвод
13. Авторота подвоза
14. 436-я хлебопекарня
15. Полевая почтовая станция № 946
16. Полевая касса Госбанка № 812
17. Прокуратура
18. Военный трибунал
19. Гуртскот
20. 699-й ветлазарет.

Командиры

• Лиленков Георгий Павлович ( ? - 1967 г.) - полковник, командовал дивизией с 12.07.41 по 16.12.41 г. Участник гражданской войны 1919 – 1922 г.; боев на Халхин-Голе; Великой Отечественной Войны. Награды: орден Ленина, четыре ордена Красного Знамени, ордена Суворова и Кутузова и др.
• Платонов И.М.- полковник; командовал дивизией с 16.12.1941 г. по 6.03.1942 г.
• Визжилин Виктор Алексеевич(1901 г. р. – ?) - генерал-майор; командовал дивизией с 14.03 по 17.05.1942 г., участник гражданской войны с 1920 г.; Великой Отечественной Войны.
• Алферов Иван Прокопьевич (1897-?)- полковник; командовал дивизией с 18.05.1942 по 3.09.1942 г. участник гражданской войны 1918-1922 гг.; Великой Отечественной Войны 1941-1945 гг; генерал-лейтенант. Награды: три ордена Ленина; медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза; пять орденов Красного Знамени; 13 других медалей.
• Колчанов Григорий Семенович (1901 г. р. - ?) - подполковник; командовал дивизией с 3.09.1942 по 15.06.1944 г.; участник гражданской войны с 1919 г.; Великой Отечественной Войны 1941-1945 гг.; генерал-майор. Награды: орден Ленина; 5 орденов Красного Знамени, орден Суворова А.В. II степени; ордена Кутузова II степени; др. медали.

• Березин Александр Васильевич (1910г. р. - ?), полковник; командовал дивизией с 15.06.1944 г. по 24.12.1945г.; участник Великой Отечественной войны с 1941г.; генерал-майор.

• 

  Лиленков Георгий Павлович

• 

  Визжилин Виктор Алексеевич

• 

  Алферов Иван Прокопьевич

• 

  Колчанов Григорий Семенович

• 

  Березин Александр Васильевич

Вступление

Она была одной из обыкновенных рядовых стрелковых дивизий, составляющих основной костяк Рабоче-Крестьянских сил Красной Армии.

Эта дивизия не отступала на спасительный восток и не попадала в частые окружения тяжких июньско - июльских дней сорок первого — тогда еще только начинали формироваться ее полки... Она не отстаивала поверженного в руины Сталинграда, не участвовала в многострадальной и погибельной обороне блокадного Ленинграда, не была на Курской огненной дуге и не брала в штурмах Берлина.

Но это не умалило ее заслуг в этой войне. Она честно и также тяжко, также яростно и победно, как и все, прошла через небывалую для нас годину с первых и до последних недель, сложенных для нее самой в 1358 дней, как и тех долгих, несказанно тяжких общих для всех 1418 суток... Более двух тысяч пеших солдатских верст...

Она также, как и многие, сходные с ней судьбами, стрелковые дивизии, геройски дралась за ленинградские, чудовские, псковские и прибалтийские земли, поливала кровью и густо устилала эти земли телами своих сынов и дочерей — земли небогатые и невидные, но такие родные и близкие каждому, для них они не жалели ни сил, ни своей жизни, отдавая их за вселюдное, небывалое по тягости и бедствиям дело во имя Отечества.

Дновская действовала с беспримерной отвагой, стойкостью и цепкостью, не считаясь с собой и своими потерями и ранами, шла вперед. Два года из 856 суток неотступно, и неизменно, и геройски держала оборону на волховских берегах, страдая от смертоносного и злого огня и звериных атак полков дивизии СС «Мертвая голова», намертво сдерживая затапливаемые в половодья и распутья низинные пятачки-плацдармы под Лезно и Водосьем, оплачивая их неприкосновенность бесценными жизнями своих друзей-товарищей...

Она яростно и победно дралась за «Дновский крест» и Валмиеру, также победно доколачивала гитлеровские орды в последнем на нашей земле трехсоттысячном курляндском котле. А за все те дела Родина не забывала и дновских героев — почти десять тысяч ее воинов она отметила наградами всех степеней, чтит и помнит известных и неизвестных, кто мостил собой расхлябистые фронтовые места от русской Малой Вишеры до латышского городка Салдуса...

В ходе той войны по воле Ставки Верховного Главнокомандования дивизия в трудные и кровеносные для сражения миги и моменты бросалась на поддержку и усиление главных ударов в разные участки и армии. 288-ю знают в 1-й, 2-й, 4-й, 42-й, 52-й, 54-й и 59-й армиях. И нередко после таких боев от нее оставалось только одно имя и дивизионное боевое знамя с небольшой горсткой воинов, чудом уцелевших, все остальные вышли из строя: полегли по одиночке или в емких братских могилах, рытых в неприютной суглинистой земле, а при спешке — просто в глубоких снарядных воронках — копать могилы было некому. ...Время неудержно и нещадно ко всему и ко всем... Без исключения. И наступит тот день и час, когда уйдут из жизни все фронтовики и уже некому будет вспомнить или рассказать о былом жарком и героическом, а надо, надо вспомнить их и те прошедшие дни Великой Отечественной.

Мы должны помнить о подвиге 288-й дивизии. Сейчас в Ярославле живут лишь два ветерана.

Начало

Ярославль в эти теплые июльские дни напряженно и тяжко переживал первые военные недели. В городе и его окрестностях спешно шло формирование новых воинских соединений с совершенно новой нумерацией и назначениями.

По директиве Генерального Штаба Красной Армии с 16-го-июля 1941-го года на территории тормозного завода и в восемнадцати километрах от города, на территории бывшего пионерского лагеря имени Серго Орджоникидзе, зародилась и начала готовиться к скорому выходу на фронт 288-я стрелковая дивизия. Кроме нее в этих местах создавались 201-я, 234-я, 246-я, 281-я, 328-я и другие дивизии с придаваемыми им частями.

В состав формируемой дивизии было призвано более двух тысяч ярославцев, многие из которых пришли на призывные пункты добровольцами, особенно из числа медицинских и технических специалистов. В дни перед отправкой соединения на фронт железнодорожники города подготовили необходимое количество вагонов и железнодорожных платформ для перевозки личного состава дивизии к месту боевых действий. В свободное время от боевой подготовки к воинам частей не раз приезжали артисты городского театра имени Волкова и коллективы художественной самодеятельности с концертами и спектаклями.. Штаб дивизии разместился в некрасовском доме, а рядом, в тенистом ухоженном парке могучих деревьев были разбиты частые ряды парусиновых красноармейских палаток.

Первый командир дивизии — полковник Лиленков Г. П., полковой комиссар Рогачев А. Д. и начальник штаба дивизии подполковник Тимощенко А. П..

В начале в состав дивизии были включены:

1. Управление дивизии 1012-й стрелковый полк,
2. 1014-й стрелковый полк,
3. 1016-й стрелковый полк,
4. 834-й артиллерийский полк,
5. 577-й отд. саперный батальон,
6. 730-й отд. батальон связи,
7. 381-я отдельная разведрота,
8. Мотострелковая рота,
9. 297-й отд. Медсанбат,
10. Стрелковый взвод 3-го отдела,
11. Огнеметный взвод
12. Авторота подвоза
13. 436-я хлебопекарня
14. Полевая почтовая станция № 946
15. Полевая касса Госбанка № 812
16. Прокуратура
17. Военный трибунал
18. Гуртскот
19. 699-й ветлазарет.

Полки были укомплектованы не полностью, по сокращенным штатам, не имели при себе противотанковых и зенитных средств защиты с воздуха, соединение не имело обученных минометчиков, квалифицированных радистов, недостаточно обеспечено радиостанциями нужных типов, телефонами и необходимым запасом кабеля. Многие из новичков до этого никогда не держали в своих руках боевого оружия. Но военное время было неумолимо, тяжко и сложно складывающаяся на фронте обстановка не терпела никаких оттяжек и проволочек, и уже через месяц дивизии был дан приказ отправляться в действующую армию.

В двенадцать часов 16-го августа 1941-го года под Ярославлем на пригородной станции Всполье 288-я: приступила к погрузке в маршевые эшелоны.

По прибытии на передовые позиции дивизия была включена в состав только что сформированной на базе 25-го стрелкового корпуса 52-й отдельной армии, первым командующим которой был назначен генерал-лейтенант Н. К. Клыков.

Положение на этом участке Северо-Западного фронта к этому времени было довольно сложным и напряженным — противник не только не ослаблял напора, но все больше и больше наращивал свои силы и продолжал упорно и непрерывно атаковать вытесненные на восточный берег Волхова советские войска, используя все свои наземные и воздушные средства. Определенный дивизии участок общей протяженностью в 55 километров по фронту был далеко несоразмерен с ее боевыми возможностями, при такой ситуации речи о создании глубокой и устойчивой обороны, как это и показали стремительно развивающиеся события, быть, конечно, не могло.

Штаб дивизии перешел на новый командный пункт — деревня Гладь, что в шести километрах восточнее Грузине.

Первого сентября в районе Грузино разведчики столкнулись с большой группой противника. По захваченным у врага документам и допросам пленных было установлено, что на этом участке действует 3-й пехотный полк 21-й немецкой пехотной дивизии.

До середины ноября дивизия отходила на восток с тяжелыми сдерживающими боями и остановить противника удалось, когда с участка 288-й, 259-й и 267-й дивизий он начал оттягивать 12-ю танковую и 20-ю моторизованную дивизии, срочно понадобившиеся ему для развития наступления под Тихвином — главной цели, к которой стремились немцы.

Волховский фронт

Территориальные, людские и материальные потери наших войск в ходе этих оборонительных боев были довольно ощутимыми и сложившаяся теперь обстановка на участках 52-й и 4-й армии не допускала промедления, нельзя было позволить противнику закрепиться на занятых рубежах. Ставкой был дан приказ всем сосредоточенным на этой линии фронта армиям перейти в общее контрнаступление и возвратить все утерянные ранее рубежи. Для надежного осуществления этой задачи армии были выделены дополнительные резервы Ставки и Ленинградского фронта.

Немецкое командование сосредоточило крупные силы на западном берегу р. Волхов и имело целью захватить Тихвин и М. Вишеру, обходным маневром соединиться с финскими войсками на р. Свирь, создав второе кольцо блокады вокруг Ленинграда.

После разгрома немецких войск в р-не Тихвина войска 4 Армии вышли на Волхов между Грузино - Кирши. Части 288сд 22-го и 24-го декабря овладели пунктами Раменье, Межник, вышли в тыл немцев с целью дезорганизовать отход немцев за Волхов.

30 декабря 194I г. после короткой артподготовки части дивизии вновь форсировали Волхов, преодолели р.Любуньку и подошли к рубежу Водосье-Пехово. Попытки расширить плацдарм были безуспешны и с 8.01.42 г. перешли к обороне плацдарма (усл. назв. роща "Круглая").

Весной плацдарм заливался половодьем, сообщение шло на лодках. Личный состав располагался в насыпных огневых точках, движение на плацдарме осуществлялось по жердяному настилу.

Мы забыли, что улицы в мире есть,

Городских домов этажи, -

Только низкий блиндаж, где ни встать, ни сесть,

Как сменился с поста – лежи.

А пойдешь на пост, да неровен час,

Соскользнешь в темноте с мостков, -

Значит, снова в грязи увяз –

Вот у нас тротуар каков…

А. Гитович, 1962 г.

Вражеское командование было обеспокоено наличием этого плацдарма нацеленного непосредственно на Чудово, на плацдарм оказывалось постоянное воздействие артиллерии и авиации.

Плацдармы — места, которые, как правило, добываются с невероятными человеческими усилиями и оплачиваются самой дорогой ценой. Их архитрудно завоевывать, но еще труднее удерживать — уязвленный постыдной утратой своей территории противник всеми силами пытается ее возвратить — размещение под самым боком вражеских сил чревато большими неприятностями. Рано или поздно эти клочки земли существенно облегчают прорыв обороны при очередном наступлении, потому и одной из главных забот дивизии было сохранение обоих плацдармов.

Лезненский плацдарм

Лезненский плацдарм— крохотный пятачок в два с половиной километра длиной по фронту и чуть больше в глубину. При взгляде сверху роща смахивала на не очень правильный, близкий по контуру квадрат. Слева она подступала к высокой железнодорожной насыпи, справа - широкий Волхов с длинным и узким Кабацким озером. Северная сторона открывалась на ровное поле, через которое в двух верстах проглядывали избы небольшой деревушки Лезно. Южная сторона граничила с топким болотом, за которым начинались владения Воробьевского плацдарма.

Еще в марте с боем проникший за насыпь разведотряд лыжников, обнаружил там четыре немецких дзота, два переоборудованных под огневые точки подбитых танка, третий имел действующие противотанковое орудие и станковый пулемет. Здесь позиции противника примыкали вплотную и потому были наиболее опасными, участок Ерастов прикрыл силами второй роты, занимавшей до десятка огневых точек по краю опушки. В двух сотнях метров дальше, в тылу, были оборудованы шесть запасных окопов. Болотистая местность почти не позволяла использовать в обороне блиндажи, и они, как правило, сооружались в виде дзотов непосредственно на поверхности из двух бревенчатых стен с насыпкой меж ними земли и прорезкой амбразур для стрельбы и обзора.

В сторону противника роща ограждалась колючей проволокой. Перед колючкой местами были установлены малозаметные препятствия с противопехотными и противотанковыми минами. Танкоопасные места обслуживались расчетами противотанковых ружей и пушками из артбатареи старшего лейтенанта Задедюрина. В глубине леса занимали позиции 50- и 80-миллиметровые минометы. Командный и санитарный пункты батальона размещались на возвышенной части плацдарма в километре от озера. Здесь же сосредоточены были пороховой погреб с боеприпасами и батальонные склады. Связь с берега поддерживалась с помощью проводного телефона, лодок и понтонов. При должном обеспечении боеприпасами и поддержкой артиллерийскими средствами обороны плацдарма по местным масштабам была наиболее надежной и удобной, а потому вызывала понятное беспокойство со стороны противника. Численный и боевой состав батальона к концу апреля составлял всего 296 человек вместе с приданными ему подразделениями усиления. Большинство бойцов батальона было вооружено винтовками и имело сорок семь автоматов ППД и ППШ, начавшимися к этому времени только распространяться по войскам фронта. Командовал батальоном старший лейтенант Ерастов А. А., комиссаром батальона был батальонный комиссар Фомин Ф.И., начальником штаба — лейтенант В. В. Юркин.

29.04.42 года в неравном бою погиб батальонный комиссар Фомин. Смерть комиссара всколыхнула и бойцов и командиров.

Бой этого дня был особенно тяжелым и кровопролитным — потери у лыжников были ощутимыми, но противник потерял больше — более сотни вражеских трупов остались лежать на местах, где им пришлось столкнуться с лыжниками.

Отвага и сила помогала им в неравном бою. А враг все сжимал кольцо. Нависла опасность над складом боеприпасов батальона — землянки, вырытой в глубине рощи.

Прошедшие пятеро суток, со 2.05.42, непрерывных боев для комбата Ерастова были небывалым и первым в его жизни испытанием. Все, что он раньше думал о войне и знал понаслышке от тех, кто уже хорошо повоевал, сейчас не входило ни в какое сравнение.

Роща и подступы к ней превратились в ад кромешный. Противник, отменно знавший силы батальона и расположение его огневых средств, был уверен в своей скорой победе, легкой и бескровной для своих частей. Один из пленных немцев, захваченных лыжниками, сообщил, что его начальство рассчитывало разделаться с защитниками плацдарма в течение суток и уже в первый день боя были уверены в этом — более половины площади Ерастовского плацдарма были уже у них в руках. Они считали, что противник сломлен и до его окончательного уничтожения остались считанные часы, о чем было и доложено вышестоящему командованию.

На деле все оказалось по-другому. Наступили вторые сутки, потом третьи, четвертые и пятые, а плацдарм все еще не был покорен и отчаянно сопротивлялся. Немцы приостановили даже нажим на соседний, Воробьевский плацдарм, сосредоточивая силы против лыжников. Раздосадованные упорством ерастовцев, они усиливали до предела артиллерийский и минометный огонь. Бой веделся только на полное уничтожение.

Ерастов отчетливо понимал, что теперь ему в основном нужно надеяться только на свои силы, помощи авиации и присылки подкрепления с восточного берега вряд ли можно было надеяться. Фашисты стремились всеми силами лишить защитников плацдарма связи с восточным берегом и часто это им удавалось. Уже в первый день была разрушена телефонная проводка, разбиты лодки, с особым остервенением враг охотился за рацией. Они обрушивались на место ее расположения артиллерийским и минометным огнем, был разрушен блиндажик, из которого велся радиообмен, радистам пришлось срочно и неоднократно искать укрытия в окопчиках или насыпных дзотах в глубине.

...Положение на плацдарме в эти минуты было безнадежным. Клочок земли с изуродованными и полузасыпанными траншеями враг теперь простреливал насквозь и остатки батальона — двадцать пять «мальчиков» — отважных и готовых на все после пятисуточного ада были теперь замкнуты в плотное кольцо, где свободно гуляла смерть. Фашисты подступили вплотную. Лыжники бросались врукопашную и гибли один за другим. Немцы негромко покрикивали:

— Рус, сдавайс! Капут!

В какой-то момент вокруг почти все обволоклось тяжкой и зловещей тишиной, выжидающей и грозной. Стрельба прекратилась, и Ерастов понял, что это совсем неслучайно — враг готовится к последней атаке... И что теперь оказать любую помощь будет некому и нечем... Осталось только расстрелять последний десяток патронов и бросить последние гранаты. А потом.

Двадцать пять... Они сейчас сидят в траншее и ждут его, комбата Ерастова, последнего приказа. Последней команды. А с ними еще и полусотня раненых. Их уже некому будет защищать. В числе тех двадцати пяти тоже есть раненые. У самого комбата рука прошита пулей, лицо все в ссадинах, осунулось и почернело — пять бессонных суток, пять дней и ночей не прошли даром. Теперь в свои неполных тридцать лет он казался сорокалетним, прожившим недобрую долгую жизнь. И они — его боевые товарищи, сегодня тоже выглядели намного старше своих лет, многие из них совсем были на себя непохожи. Каждый сидел в напряжении, настороженно прислушиваясь к устрашающей зыбкой тишине и, наверняка, думал о чем-то своем, самом дорогом и сокровенном в эти последние для каждого из них минуты...

Генерал-майор Р. С. Колчанов, командовавший в то время 1014-м стрелковым полком, позиции которого находились почти напротив 47-го ОЛБ — на противоположном, восточном берегу, разлившегося как море Волхова, в своих послевоенных воспоминаниях пишет об этих часах:

«Ерастов, понимая всю безнадежность положения, собрал находившихся в ходах сообщения живых сержантов и офицеров, коротенько изложил обстановку и в конце сказал:

— Вас осталась горстка. Что будем делать, товарищи? Отступать или останемся здесь до конца? В нашем распоряжении лишь одна вот эта высотка, где мы пока еще можем обороняться штыками и гранатами — патронов у нас мало...

Раненый в ногу парторг Васильев одним из первых решительно сказал:

— Отступать не будем... Только через наши трупы пройдут фашисты.

— Правильно,— послышались глухие негромкие голоса. Решили драться до последнего...»

Комбат, морщась от боли в пробитой пулей руке, написал последние слова донесения штабдиву и приказал старшему лейтенанту Задедюрину доставить бумагу на восточный берег. Командир батареи был хорошим спортсменом и пловцом, но сейчас он тоже был ранен — нижняя челюсть была забинтована, кровь все еще сочилась через перепачканную повязку, он был бледен и хмур. Артиллерист отчетливо сознавал, что кроме него сейчас идти некому: Волхов был, как никогда широк, на переправу лодкой и плотом надеяться не приходилось.

Упаковав поплотнее донесение, он спрятал его в карман, под обстрелом добрался до реки, сбросил сапоги и поплыл. Быстрые ледяные воды относили далеко книзу, плыть было тяжело: уже на середине реки тело стало непослушным, сводилось судорогами. Временами он, по-видимому, терял контроль над собой, плыл в полусознании, его, почти бездыханного, случайно заметили свои и с трудом вытащили на берег в полукилометре ниже того места, где он начал заплыв. На руках донесли до санчасти полка и медикам с немалыми усилиями удалось отходить бесчувственное и отяжелевшее тело офицера. Донесение пошло в штадив.

На измятом, подмоченном во многих местах, просочившейся сквозь обертку водой, листке рукой Ерастова было написано: «Противник занял расположение рот, веду бой за последнюю высоту. Пулеметы, минометы и пушки — все выведено из строя. Будем драться до последнего: штыками, прикладами и гранатами. В самый критический момент парторг Васильев взорвет погреб с толом. Это будет нашим концом... Командир батальона, вечно ваш Ерастов»

А на плацдарме в последней смертельной схватке ерастовцы уже сошлись с эсэсовцами, пробившимися на высоту.

Связь прекратилась в 19-15 4.5.42 г.

На все последующие вызовы главной рации 47-й ОЛБ не отвечал.

Огневой бой к 22-00 затих. С восточного берега от плацдарма слышны крики на немецком языке. «Руки вверх!» Переправившийся вплавь командир батареи старший лейтенант Задедюрин сообщил, что противник полностью овладел участком 47 ОЛБ.

В течение ночи велось усиленное наблюдение с восточного берега за Волховом и его западным берегом. Утром наблюдалось движение групп немцев на берегу. Высланный разведкой на западный берег на остров к стм. 18,3 координаты 71-34, был подобран раненый боец. Противник с берега обстреливал огнем из пулеметов и минометов отъезжающий понтон.

...Последняя эсэсовская атака была в 19 часов тремя группами автоматчиков. Схватка была жестокой. Ерастовцы отчаянно отбивались гранатами, отстреливались, а там, где сходились вплотную, закипала рукопашная борьба насмерть. Лыжники гибли один за другим, но никто из них не сдался. Полуторадесяткам удалось прорваться к берегу вместе с комбатом, вначале они устремились к северу, надеясь прорваться к лесу, но это не сбылось —пулеметный огонь преградил путь... И смельчаки бросились в воду, намереваясь переплыть Волхов. Кто-то остался прикрывать своим огнем, но сплошной настильный обстрел позволил фашистам уничтожить всю группу...

Холодные мутные воды унесли тела героев в безвестность...

До темноты с плацдарма доносились на восточный берег ослабленные далью короткие автоматные очереди немецких шмайзеров — гитлеровцы добивали раненых ерастовцев...

Многие лыжники за этот бой были награждены боевыми орденами. Среди награжденных первой стоит фамилия их отважного командира — старшего лейтенанта Александра Акимовича Ерастова — он удостоен самой высшей награды Родины ордена Ленина (посмертно), орденами Красного Знамени награждены (тоже посмертно) славный комиссар батальона — батальонный комиссар Федор Ильич Фомин и сержант госбезопасности Особого Отдела НКВД Сергей Куприянович Прядеин, геройски погибшие еще в первые дни боев за плацдарм. Отмечен высокой наградой и парторг батальона Васильев, имени и отчества которого пока установить не удалось.

На воинском кладбище в Водосье лежит в братской могиле комиссар Фомин, а рядом с ним его боевые товарищи — младший лейтенант Мухин Григорий Кузьмич, начальник штаба батальона лейтенант Юркин Виктор Власович, рядовые — Дмитриев Александр Иванович, Карачаев Александр Алексеевич, Полковников Александр Иванович, Рассохин Николай Алексе Шабалин Павел Петрович... Многие из захороненных воинов лыжного остались неизвестными по сей день...

По всей стране рассеялись лыжники — участники тех боев, которым посчастливилось эвакуироваться с плацдарма по причине ранения...

В воспоминаниях генерала Колчанова и рассказах многих дновцев упоминается, что гитлеровцы после боя повесили на прибрежных дубах тела ерастовцев, так чтобы их было видно с восточного берега — в назидание и устрашение. Так эю было или не так — документы о тех днях еще не все исследованы. Но фашисты были фашистами и рассказы те вполне имеют под собой довольно реальные основания. После, когда советские бойцы — а это произошло уже в январе сорок четвертого — снова ступили на эту многострадальную землю, изувеченную и опоганенную врагом, были обнаружены многие непогребенные тела славных защитников плацдарма, на многих имелись следы зверских побоев и пыток.

И сам вид бывшего Ерастовского плацдарма был ужасен: сплошь спаленная, перепаханная и изуродованная разрывами снарядов земля, дочерна обугленные и обгоревшие от пламени огнеметов, израненные пулями и осколками, разбитые в щепу деревья. Неубранные останки погибших лыжников, прошитые навылет каски, лотки и противогазы. Траншеи, оквпы, блиндажи и землянки — все разрушено и полузасыпано разгульным орудийным огнем. И всюду ничего живого. Прах, тлен и смерть...

Долгое время среди ветеранов дивизии ходило много противоречивых разговор и слухов вокруг настоящего имени комбата 47-го ОЛБ. Одни утверждали, ссылаясь на свою крепкую память и достоверные документы, что его настоящая фамилия была Ерастов Александр Акимович, но другие также упорно доказывали, что комбатом сорок седьмого был Эрастов Георгий Михайлович, третьи называли совсем другие имена.

И эти разночтения имели за собой впоследствии довольно печальную историю, о которой надо, наконец, рассказать полностью, опираясь на документы и факты тех дней, рассказать во имя справедливости. Этого требует память о павших.

Все началось с того, что в газете «Правда» за 13-е января 1975 г. под рубрикой «Память» было опубликовано письмо Алевтины Георгиевны Ерохиной с просьбой о помощи в розыске ее отца капитана Эрастова Георгия Михайловича, пропавшего без вести в той долгой войне. Капитан Эрастов перед началом войны был начальником разведки штаба 4-го стрелкового корпуса, стоявшего где-то на границе в районе Гродно или Белостока — дочь, по малолетству, этого не помнила. 22-го июня 1941 года в пять часов утра Георгий Михайлович, поцеловав жену и трех детей — Алевтину, Геннадия и Юрия, ушел по срочному вызову из штаба — фашисты перешли нашу границу. А потом семья его больше не видела и никаких вестей о его судьбе не получала. И все долгие послевоенные розыски никакой ясности не внесли. И тогда, к тридцатилетию Победы, дочь написала в «Правду» письмо. И уже 10-го февраля газета опубликовала два отклика. В первом говорилось:

«Я был связным Георгия Михайловича Эрастова и оставался со своим командиром до последней минуты. В конце апреля, начале мая 1942-го года командовал он разведывательным лыжным батальоном на Волховском фронте. Близ деревни Зеленцы наш батальон ворвался в расположение противника, захватил плацдарм. Враг бросил против разведчиков большие силы. Трое суток мы стойко дрались, гитлеровцы понесли тогда тяжелые потери. Сходились в рукопашную, били врага штыком, гранатами. В этом бою капитан Эрастов погиб как герой».

Внизу стояла подпись и адрес автора отклика.

Во втором:

«Хочу ответить дочери капитана Эрастова: вы можете гордиться своим отцом — человеком большой храбрости и большой души. Его лыжный батальон дрался в очень трудных условиях — на плацдарме за Волховом. На помощь ему было послано два взвода из 577-го отдельного саперного батальона. Одним командовал лейтенант Басов (если жив — пусть отзовется), а другим — я. Меня эвакуировали после ранения 2-го мая 1942 года, но потом я узнал, что Эрастов со своими бесстрашными разведчиками продолжал бой до конца 4-го или 5-го мая. Рощу, в которой он погиб и где был похоронен, называли в 288-й дивизии Эрастовой рощей даже в штабных документах».

Письмо было подписано бывшим сапером — лейтенантом и тоже указывался город, в котором он жил. Все в этих письмах было правильно. И указанное место, и геройство лыжников и их отважного комбата. Если не принимать малюсеньких неточностей. Но было главное недоразумение и ошибка — оба ветерана неправильно назвали фамилию командира 47-го лыжного...

Но тогда все это казалось совершенно бесспорным. А жаль...

Если саперный офицер-лейтенант, человек совсем из другого подразделения и случайно попавший волей судьбы на плацдарм и не знавший до этого комбата совсем, видел его впервые на том месте и то только мельком, накоротке, при свете тусклой блиндажной коптилки, то уж личный ерастовский ординарец своего комбата знал очень близко и не так уж и мало. И, вроде бы, хорошо помнил... И ему ли не верить: кто есть кто? Эрастов или Ерастов?

Предполагать, что кавалерийский капитан, штабной офицер, да еще с Белорусского военного округа тех времен мог попасть в стрелковую часть совсем на другом участке фронтов, дело ненадежное. В списках дивизии, да и в самом корпусе второй такой фамилии не было. Очень уж редкая...

Грузинский плацдарм

В 35 километрах южнее Киришей на правом берегу Волхова располагался Грузинский плацдарм противника. Киришский и Грузинский плацдармы гитлеровцы считали ключами к господству над всем волховским районом. Они удерживали их с фанатическим упорством.

Грузино обороняли отборные гитлеровские головорезы. Общая численность гарнизона доходила до 500 человек.

Бесперебойно снабжаемые всем необходимым, поддерживаемые артиллерией и минометами с левого берега Волхова, фашисты более двух лет удерживали Грузинский плацдарм.

Описывая бои на Волхове, гитлеровцы умалчивали о тех зверствах, которые они совершали даже на крохотном клочке русской земли — на Грузинском плацдарме. В 1965 году при строительстве здания в Грузино землекопы обнаружили траншею, наполненную трупами. 2500 советских военнопленных и мирных граждан, в том числе и детей. Так «оборонялись» «львы» и «бобры».

Против гитлеровских «львов» и «бобров» под Грузино стояли солдаты 288-й стрелковой дивизии 4-й армии Волховского фронта. Стояли насмерть с задачей не только не пропустить противника на восток и на север, но и непрерывными боями «местного значения» изматывать его, стремиться сбить врага с плацдарма.

Осенью 1942 года саперы дивизии повели подземный подкоп под одну из ключевых позиций противника на плацдарме. Подрыв этого участка создавал значительную брешь в обороне врага и создавал возможность захвата всего Грузинского плацдарма. Подкоп велся одновременно с подкопом на Киришском плацдарме. В конце декабря 1942 года подкоп был почти полностью закончен. Но противник, видимо, догадался о производимых работах и под прикрытием сильного артиллерийского и минометного огня захватил начало подкопа. Попытки выбить его оттуда успеха не имели.

В подземно-минной галерее остались четыре сапера. Это были шахтеры из Донбасса.

Более двух суток отстреливались из автоматов саперы оставшиеся в подземно-минной галерее. Более двух суток слышали их товарищи этот неравный бой, но ничем, к сожалению, не могли им помочь. Не сумев победить наших отважных минеров, фашисты подорвали вход в подкоп, заживо похоронив героев. Судьба минеров, погибших в грузинском подкопе, не давала покоя Василию Николаевичу Попову. Спустя 29 лет, в конце июня 1971 года, он вместе с учащимися ярославских школ № 36, №15, № 37 и Чудовской школы № 1 вскрыл подкоп. На глубине семи метров обнаружили галерею и в ней в 30-40 метрах от входа останки четырех минеров...

Под воинский салют останки четырех героев были опущены в могилу, над которой встал памятник. В конце января 1944 года Грузино было освобождено частями 54-й армии генерала В. Рогинского. Под ударами наших войск, сломивших всю оборону фашистов под Новгородом, Чудовом и в других местах, «львы» и «бобры» бежали, бросая оружие, сдаваясь в плен.

За два года боевых действий дивизия уничтожила более 18000 немецких солдат и офицеров. Взяла в плен до 100 человек и много различных трофеев.

С ноября 1942 г. по июнь 1943 г. дивизия провела ряд успешных операций с целью отвлечения сил противника от Ленинграда.

В начале января 1944 г. дивизия сдала плацдарм 315 Краснознаменному полку 44 сд.

За Дно и Порхов

Наступление 54-й армии набирало силу, становилось все более стремительным и грозным. Как уже говорилось выше, 288-я стрелковая дивизия 19-го февраля, выйдя из взятого накануне Шимска частями 44-й и 364-й дивизий, начала продвижение вдоль дороги Шимск — Песочки — Сольцы и на другой день с ходу овладела Сольцами, начав преследование отходящего к югу противника, двигалась параллельно с железной дорогой на города Дно и Порхов.

Полки двигались в чрезвычайно тяжелых условиях: суровые февральские морозы, Стараясь укрепить и обезопасить станцию, немцы превратили Дно в сильный центр обороны, используя для этого рабский труд десятков тысяч угнетенных советских людей из числа военнопленных, сбитых в принудительные рабочие лагеря, сюда же под угрозой смертной казни сгонялось население окрестных деревень.

Так в военном лексиконе, на картах армий и в партизанских донесениях появилось новое название «Дновский крест».

Бои за овладение Дно начались 22-го февраля.

24 Совинформбюро в своей очередной сводке сообщило об освобождении города и крупного железнодорожного узла Дно, а в 21.00 столица нашей Родины Москва залпами из 124 орудий торжественно салютовала войскам, освобождавшим город.

26-го февраля 1944-го года в Приказах Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина соединениям и частям, принимавшим участие и особо отличившимся в боях за Дно, объявлялась благодарность и присваивалось почетное наименование Дновских.

Потом были Псковско - Островская операция, Тартуская операция, Валмиера, Курляндия и Салдус. Именно здесь закончилась война для 288.

В августе 1945 Дновская из-под Выборга была передислоцирована на Украину.

В марте 1946 года по приказу Наркомата Обороны дивизия была расформирована.

Список использованной литературы

• Воробьев. Бои на берегах Волхова.// Газета «Родина» от 17.01.84 г.
• А.Ф. Обухов Дновский крест. Днепропетровск «Пороги», 1992 г.
• Из дневников, который хранятся в музее школы №15, г. Ярослвля

Д. Жеребова, полковника в отставке

П.В. Работнов

О.А. Евдокимова

Г.Г. Колчанова

А.В. Березина

Т.П. Чупова и других