Тофалария. Агульская пила
В верховьях реки Казыр молчаливая строгость заснеженных вершин сохраняла исконную чистоту. Центр оледенения Агульские Белки вместе с хребтом Крыжина и хребтом Ергак-Таргак-Тайга завязали высокогорный узел. Под рёв ручьев и камнепадов от него тянулся водораздельный Удинский хребет. Огромные ледники членили хребты вертикально на зазубренные гребни с пиками, а склоны разъедали впадины. Небесная россыпь ледников блестела на их резких откосах. Стихия небес обняла вершины и снежники, перевалы и гребни, долины и реки, тундру и тайгу не впуская кого попало. Не различаясь, туман, снежная мгла и низкая облачность сплетались в тайную вязь перевалов. Иглы туманной хмари обволакивали за мгновенье, а гроза топила за миг. Дымка мельчайшего льда, лицемерно сверкала в свете, а при полном безветрии подавляла. Лунные лучи ложились неверной тенью, а при дыхании ветра искрились обманом, но таёжник верил, что вершина Агульская Пила пеньем птиц среди зимы откроет часть души.
Одетый в тёплые меха и кочуя за оленьим стадом человек, был сильнее бурундука и кулика в горной тайге. Выживая в суровой жизни, жил в крытых шкурами чумах. Уважая закон Хозяина гор, добывал охотничью удачу. Вёл свое начало по отцовской линии от прародителя Большого Медведя и владел тайной медвежьей тропы. Науку медвежьей охоты постигал с детства и учился потерявшим прозвище медведей называть ласковыми именами. Самцов поднимал из берлоги, а медведиц не трогал ради потомства. Тяжелое и жирное медвежье мясо брал для пропитания рода, а братишку пытался возродить для будущей жизни, ожидая от небес чуда. Заглаживая свою вину, носил в охотничьей сумке связки оберегов, сделанных из когтей и клыков в виде лунных каёмок созвездия Большой Медведицы. Весной и летом близкого предка медведя не промышлял, а удобными тропами с теплым медвежьим паром ходил и рассказывал об этом обычае.
В тёмном небе тонкой кромкой крыла Лунная птица собирала мечты со звёздных туманностей. Утром упал мокрый снег, но ветер отогнал облака. Звёздный луч осветил медвежью тропу, протоптанную вдоль гребня водораздела. Медведи ходили от места кормёжки к лёжке, водопою и на свадьбы, оттаптывая глубокую колею. Страж Лунная птица парила высоко над горами, изрезанными бегущими во все стороны медвежьим тропам, наблюдала, ждала и по ним ходила. Медвежья тропа, была значительно шире тропы оленей, а Лунная птица побрела по ней от водопада к скалам. В туманностях кедрового стланика столкнулась с изумлёнными глазами хозяина. Почуяв оттепель, исхудавший медведь с мрака берлоги вылез раньше обычного срока по снегу и стоял на задних лапах у камней, оставляя рубцы от когтей на лишайниках. Ссутулив плечи, рассмотрел перелётную Лунную птицу и обозначил своё присутствие. Почесался о стланик спиной и шеей, чтобы мех заиграл, переливаясь в лунном свете. Губами почуял тропу, косо взглянул и вместе с ветром пошёл за Лунной птицей - воплощать мечты в счастье. С гребня в ущелье через мох и ягель петляла еле заметная чесночная тропа, а рядом ягодная тропа и ещё ореховая, по ним медведи по перевалам бродили.
Над водоразделом судьбы - взошли одновременно Лунная птица и Солнечная птица. На добрый путь вплетали звёздочки в каменные узоры мшистого перевала. Из обрывков троп, выбрали ту, что не спеша вела медведя, огибая обрывы к пикам гор. С нежностью ступала по каменистому склону медвежья мать, а за ней неуклюжие бежали крошечные медвежата. Они расстались с логовом и по борозде в глубоком мху и завалам спускались к Малому Агулу. Осторожная мать, учуяв медведя, фыркнула и в поисках корней сараны увела малышей за скалы крутого уступа. Вдоль Малого Агула минуя чащобу, по кочковатой долине перешёл бурный приток и по камням поднялся косогором разворошить муравейник, где стая ворон, увидев филина, подала сигнал тревоги рябчикам. Вдоль заросшего ерником ручья прошёл брод, а тропа вывела его к кедровому островку на стрелке с речкой Орзагай и упёрлась в болотную топь. Гомон и щебет оседлых птиц дарил радость, а медведь, собирая лапой черемшу и дикий лук в пучки - пережёвывал стебли. Учуяв стадо кабанов, притаился на сыром мху и умудрился поймать шустрого поросёнка. Испугалась тайга, а росомаха на локти привстала. Под лапой горностая треснул сучок в распадке. Взлетел тетерев, гулко хлопая крыльями. Медведь рявкнул на хитрого ворона и продолжил смаковать лакомство.
Растущее крыло Лунной птицы взметнулось вверх, играя в прятки с облаками, подносила хранителю гор созвездия, вплетая полоски падающих звёзд на перья. Обереги добрых мыслей звали двигаться вверх по левому берегу реки Орзагай и выйти на крупные камни реки Озерной. Под цыканье и свист бурундука медведь шёл по бархату мха с первыми цветами багульника. Тропа пересекла приток и плавно спустилась к руслу, а у развилки Лунная птица осветила брод отражением. Чуя свежие отпечатки копыт изюбря медведь залёг на песчаной отмели, положив голову между лап ожидал. Не удачно вцепился в шею быка и заскулил. Через мшаник с чёрной водой, раненый изюбрь ушёл на изрезанную ручьями долину Медвежьего озера. Лил дождь, переходя в снегопад, скрывая тропу, а Лунная птица появилась из облачной тени, но медведя насторожила ругань в стае ворон. Присмотревшись, он разглядел на белом снегу чёрный силуэт медведя. Огромный медведь не любил свежее мясо, предпочитая его кушать с душком. Поймал и вволок в чапыжник хромого изюбра, присыпая тушу хвоей и хворостом. Возлежал сверху, чтобы от его тепла мясо быстрее подпортилось. Шорох недруга лютого зверя насторожил. На слух хищник различал шум под ногой соперника, пищухи или оленя. Медведь встал и звериными когтями наполовину высохшую пихту угрожающе пометил - охраняя добычу от вторжения чужака. Оставив в покое зверя, осторожно в туманной дымки молодой медведь прошёл распадком за Лунной птицей, выбираясь к озеру по второй тропе. От истока реки Озерной западный берег озера с крутым склоном Приозерного хребта покрывали снежные шапки, а из дремучей тайги на острых пиках Медвежьего хребта, на тропу вышла волчья стая.
Лазурная Лунная птица появилась на краюшке небесного склона и поднялась над тесной долиной ручья с нависающим скальным обрывом. Лёгким шагом медведь прошёл ущелье по каменным обвалам к снежнику у истока. По незамерзающей обошёл снежный мост думая поймал кабаргу. Поднялся до скал, пересек снежник и на каменистой вершине горного гребня всполошил белую куропатку разгребающую снег с замёрзшей ягодой. Печально спустилась Лунная птица в каньон притока реки Кинзелюк. Знамением блеснула в радуге водопада, падающего с высоты в озеро. По зарослям ерника с нависающими крутыми склонами перешёл реку, а шорохом спугнул глухарку. По тропе нырнув в тайгу, ушёл круто в гору за козерогом, а испуганная птица вернулась на гнездо.
Медведь поднялся вслед за Лунной птицей на половину скрытой каменным склоном и вышел на перевальную седловину к реке Фомкиной. Срезал стрелку притока, вышел к падающей воде и лапой ловил в воде рыбу, но сильным обонянием чуял, что волчья стая рядом, а понять где - не мог. Осторожный медведь прильнул к падающему потоку исцеляющего водопада, вытянулся, слилась с висячей наледью. Медведь определял лютых зверей носом, высовывая кончик из струи воды, быстро шевелил, втягивая воздух. Вдруг он вышел на задних лапах. Широко раскрыв пасть с клыками, заревел так, что волки увидели его красную глотку. Первым набросился матёрый волк, но разъяренный медведь его схватил когтями и ударил о скалы. Неуловимым движением лапы повалил вожака на камни, но тут вся стая бросилась к водопаду. Медведь бросил волка, закрутив головой, заревел так громко, что его рёв эхом отражали все горные хребты и каньоны. Волки заскулили и задрожали, не трогаясь с места. Неистово рыкая, медведь перепрыгнул проталину, петляя следы, ушёл за камни укрытые ледопадом.
Блуждала Лунная птица в заснеженных вершинах и облаках следы медведя искала, а наполовину укрывшись крылом - спала. От первой Фомкиной речки вверх по течению ручья медведь поднимался, а седловины водораздела спустился в бурундучью тайгу. Погода портилась, Лунная птица в ливень бледнела. Терялись следы медведя, а в ненастье зверье пряталось. Медведь без лунного света, к стволу кедра спиной прислонился. Приметы доброй погоды дарили силы мечтать и наносить на дерево отметины. Царапал кору когтями медведь, тёрся спиной о ствол, оставляя на нём клочья шерсти, от волнения бурундука отмахивался. Гроза задвинулась за тучи во мрак лунных крыльев. Ветер стих, а не ожиревший зверь охотился за лосями. От цветов жимолости тяжело дышалось на лосиной тропе, а медведь согнал сохатого на тонкий проваливающийся лёд. Выбраться лось не смог и утонул, вмерзая рогами в лед. Тропа сквозь вечность небес изогнулась у излучины ручья с приземистой клюквой. Пошёл моросящий дождь - омывая тропу по Медвежьему кольцу, а медведь выслеживал марала при подъёме на перевал. Озарёнными проблесками замечал, слушал, чувствовал и вновь увидел восход Лунной птицы.
Ярким шаром светила Лунная птица, а погода установилась в горах ясная и тихая. Ночью стало светло, как днём, а горы серебрились и искрились в холодном блеске полнолуния. Позабыв про рассвет, медведь шёл по узорам таёжных троп, снежных мостов, где кедры цеплялись за отвесные скалы и бурные реки превращались в сердитые перекаты. Лунная птица светила медведю прямо в очи, а он перелазил завалы дикой чащи, по склонам клюквенных болот переходил с одного берега на другой вместе с медвежьей свадьбой. Из объятий невесты по призрачным следам тропинки на каменистом склоне и наклонам ягельного выпаса и вышел на седловину перевала притока Прямого Казыра и столкнулся с укоризненным лунным взглядом. Поблекшие звёзды на снегу растворили блеск рассвета, затянутой льдом реки Прямой Казыр, но полыньи лунный день не вскрыл. Обходя ледяные пустоты и бурлящие промоины, медведь продвигался к истоку ручья Богай. По прибрежному снегу спустился с перевала, а пошёл по грани хребта, меж кривизной спуска в сторону Большой Кишты, где гора обрывалась высокой стеной. На перевале веял ледяным дыханием склон горы Агульской Пилы, озарённый постаревшей Лунной птицей. В лоскуточке небес полная грёз Лунная птица прикасалась к острию вершины горы. Вершина Агульская Пила острыми пиками отрезала от прозрачной Лунной птицы маленькие перья. Сквозь туманную дымку, на талый снег и хвою, бисером сыпалось звёздное счастье, искромсав оперение Лунной птицы до половины. В горном обиталище отозвалась лунная медведица, идущая впереди. Мечты, причудливо играя и искрясь, дарили надежды, а изморозь туманов таяла. Тянулся к ней взглядом, надеясь увидеть блеск счастливых глаз, а лунная тень чувств не волновала. По лунной дорожке продолжая скитания, карабкался медведь на гребень вершины Агульской Пилы к лунному сиянию. Из воздушной бездны Лунная птица отвечала мимолётным взглядом. Набравшись терпенья, по снегу медведь обошёл гору, собирая шишку-паданку. Не доходя до перевала, спустился через густые кусты и камни, к брусничникам притока Ванькиной речки. По осыпям со снежниками от перевала Игонькин Слив к реке Прямой Казыр тропа петляла по всхлипам снега к перевалу Тофаларский, оставляя Лунную птицу в плену тумана.
Всеядный медведь брёл по вздохам клюквенной трясины. Опустошал кладовые бурундуков, топтался по ягодникам и кедрачам, набирая жировой запас, а убывающая Лунная птица грёзами светила в предрассветной лазоревой дали, а Солнечная птица её затмевала. Медвежье сердце разгадывало мечты и стремилось в неподвластные высоты взойти по тропе, ведущей к Заоблачному перевалу. Тучка запорошила зазимком, скрывая манящие очертания вершин. С перевала Пихтовый, заворачиваясь в прохладное марево, скрывающее очертания гор, шёл без тропы по корке хрустящего льда. В устье притока Тофаларского Ключа окунувшись с головой в грёзы. Медвежья тропа кружила через седловины перевалов в искрах зори, а в зареве заката открывали небо скальные зубцы вершины Агульская Пила. Зубьями утесов она пилила перья на крыльях Лунной птице, роняя с небес на горы дивные мечты. На каждом перевале медведь созерцал, как вершина Агульская Пила каменными выступами отрезала от Лунной птицы маленькое пёрышко грёз. Лунная птица худела и вновь возвращалась обнять вершину, своё оперение латала неземным узором туманов. Лунная птица с краешка вершины собирал парное молоко туманов и пил до дна, а Агульская Пила каменными выступами и выемками отрезала от Лунной птицы пух видений. Ущербная Лунная птица понимала, что ей не прожить без горы и словно по замкнутой тропе возвращалась к вершине за свежими туманами, а неподвижная громада отрезала пушок небесных дремот.
Ожидания невозможного сделались возможными, а медведь столкнулся с лунной каймой, отдавшей сновидения необъятным вершинам. Не веря своему счастью, рассказал лунной судьбе про туманы в ущельях и про пожелтевшую хвою лиственниц тайги. Раскрасневшись с обратной своей стороны, горбато сутулясь, постаревшая Лунная птица - распускала канву последних снов. Без видений в зыбкой тени звёзд Большой Медведицы спряталась. Новолуние скрыло осень, отрезанную от зимы острыми пиками Агульской пилы. В снежной мгле безлунных ночей чудесные мечты упали в настежь отворённую душу эхо, а медведь залёг в сумрак уютной берлоги в ожидании новой весны.
Содержание |
Сборник стихов
- Солнечное злато
- Серебро луны
Книга "Ленточки странствий"
Книга "Ловец Солнца"
В добрый путь
Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич
