Региональный сетевой проект Родные тропинки Вятской глубинки/Сердце отдаю людям/Работа Плетнёвой Юлии
Номинация: «Чужих детей не бывает»
«Преданное детство». Сочинение-рассуждение по роману Альберта Лиханова «Сломанная кукла».
Я не хочу и не могу верить,
чтобы зло было нормальным состоянием людей...
Ф.М.Достоевский.
Держитесь детей ваших,
И зачтутся грехи ваши.
Надпись на табличке 12 века.
В первый день лета по традиции отмечается Международный день защиты детей. Значит, и сегодня, в двадцать первом веке, детство нуждается в защите. Но от чего или от кого, если ещё прошлое столетие было торжественно провозглашено Веком ребёнка?! Похоже, что известный лозунг «Всё лучшее – детям!», провозгласивший счастливую судьбу советских детей, к сожалению, остался лишь громкой и красивой фразой и в бытность СССР, да и в современной России тоже. И сегодня, к сожалению, приходится говорить об искалеченных детских судьбах, маленьких гражданах России, лишённых того самого счастливого детства, о детях, забытых и преданных собственными родителями и нашим «гуманным» государством.
Совсем не понаслышке знает об этом наш земляк, известный писатель Альберт Анатольевич Лиханов, возглавляющий Российский детский фонд. Тема обездоленного, сиротского (нередко и при живых родителях) детства красной нитью проходит через всё творчество писателя. Особенно остро она, на мой взгляд, звучит в его романах «Никто» и «Сломанная кукла». Книги Лиханова – крик-предупреждение взрослым, которые в суете бытовых проблем, в погоне за материальными благами, в поиске личного счастья забывают о самом главном – о судьбах собственных детей.
В эпоху острых социальных потрясений, когда во главу угла в отношениях между людьми часто ставятся деньги и положение на ступеньках социальной лестницы, когда общество разделено на нищих и купающихся в роскоши, незащищённость детства стала ещё ощутимее.
Как свидетельствуют официальные данные социологических исследований, в России насчитывается 720 тысяч детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. В победном сорок пятом, после страшной войны, унесшей миллионы человеческих жизней, таких детей было 678 тысяч. Факты, говорящие сами за себя, не требующие особых комментариев.
Где-то слышала, что в старинных норвежских сагах итоги битв подсчитывались без учёта погибших в результате их собак, женщин и…детей. Похоже, что по тому же принципу мы продолжаем жить и сегодня, забывая и предавая собственных детей, не замечая слёз в их глазах, не видя в их «маленьких» проблемах большой боли. Судьба главной героини лихановского романа «Сломанная кукла» является печальным тому подтверждением.
На детскую Масину долю выпадают суровые испытания: гибель отца, неустроенность личной жизни матери (в прошлом школьной золотой медалистки и студентки престижного московского вуза), предпринимательская (в ногу со временем) деятельность бабушки-стоматолога, неожиданно появившийся на горизонте состоятельный мамин поклонник Вячик.
Дорогие подарки, шикарная квартира близ Кремля, «мерседесс» к подьезду и дружба с семьёй помощника Президента – всё это входит в жизнь Маси и её мамы вместе с щедрым спонсором Вячиком. Казалось бы, живи да радуйся. Но, как ни странно, материальное благополучие становится причиной того, что между тремя Мариями вырастает стена отчуждения.
С головой окунувшись в жизнь деловых кругов, став успешной бизнес-леди, Масина мама напрочь забывает не только о тех нравственных принципах, которыми руководствовалась прежде, но и о собственной дочери, с которой в потоке бесконечных дел ей и поговорить-то толком некогда. Не смогла сытая, счастливая женщина разглядеть и понять сущность человека, оказавшегося рядом с ней, «заложницей» и «наложницей» которого она незаметно для себя самой стала совершенно добровольно.
А Вячик – страшный человек: грубый, похотливый, жадный до денег, привыкший к тому, что все его желания тотчас же беспрекословно исполняют. Деньги – главное для него. За них, по его мнению, можно купить всё и всех: и здоровье, и славу, и понравившуюся женщину, и любовь ( если она вообще существует на белом свете). Именно так, обыденно, походя, он покупает себе удобную жену, на фоне которой выглядит более презентабельно. Изнасиловав свою двенадцатилетнюю падчерицу, он предлагает, как само собой разумеющееся, выгодную для неё сделку - перспективу. У его «принцессы» будет всё: деньги, связи, знатный жених –но в ответ на её молчание. Вячик недоумевает по поводу непокорности Маси, его бесит несговорчивость этой девочки, её нежелание продаваться.
Конечно, звериная сущность отчима пугает и отталкивает Масю, но куда больнее ранит её равнодушие собственной матери, не желающей тревожить своё устоявшееся благополучие из-за дочкиных проблем. Поэтому она и обвиняет Масю во лжи и наговорах на мужа, боясь поверить в правдивость дочкиных слов, предлагает ей успокоиться, приняв спасительную таблетку. Мать унизила её «горше, чем Вячик… не поверила…не захотела тревожить себя, менять свою жизнь». Да, она просто предала свою Масю, а это, по мнению писателя, -самое непростительное предательство.
Отчаявшаяся девочка так и не смогла достучаться до материнской души, крича в страхе и отчаянии:
- Мама! Ты ли это?!
Предала внучку и старшая Мария, преуспевающий стоматолог Мапа, примирившись с мыслью о том, что за сделки с новой действительностью надо платить, платить самым дорогим, что у тебя есть,- «внучкой безвинной».
В этом чужом, страшном мире Мася находит поддержку и понимание лишь у подружки, хрупкой Анечки Бочкарёвой, и своего одноклассника Алёши со светлой фамилией Благой. Спасением для младшей из трёх Марий становится молитва, и она, прежде не знавшая дороги в церковь и слов спасительной молитвы, идёт в храм, где венчался Пушкин с Гончаровой, ставит свечку к иконе Богоматери, прося святую Марию о спасении от дьявола:
- Пресвятая Богородица! Не дай пропасть! Владычица небесная! Ну, помоги же мне, помоги!
Вера даёт Масе душевное успокоение, и у нас появляется робкая надежда на то, что ещё одна маленькая Мария - из храма - чистый ангел, и нежная Анечка Бочкарёва, и печальные стихи Алёши Благого вернут юную героиню к жизни.
Наверное, самое страшное во всей этой истории то, что самые близкие девочке люди – мама и бабушка – не сумели или не захотели оградить Масю от посягательств отчима, оставив наедине с её бедой и отчаянием. Прав писатель Даниил Гранин, утверждая, что испытание сытостью пострашнее, чем испытание голодом: «телом зарастает душа»!
Страшась людской молвы и испорченной репутации Маси, две Марии отсылают её подальше от Вячика, в закрытую школу в Англии, куда, по их мнению, не подпустят ни одного мужчину, тем более из России. Казалось бы, проблема решена, но неожиданно для читателя Лиханов рисует две возможные концовки романа.
«Финита ля комедия» состоит в том, что здесь, «в чужой стране, без стихов древнего монаха… без внимательных глаз Алёши Благого, лёгкого прикосновения Анечки Бочкарёвой, без лукавых синих глаз…церковной Марии», Мася уступает грубым, похотливым притязаниям Вячика, становясь любовницей отчима, красивой игрушкой в руках безнравственного человека. Этот финал вызывает чувство негодования, отказываешься верить в то, что Мася смирилась с предательством близких и подчинилась воле всемогущего Вячика.
Парадоксально, но более оптимистично, по-моему, выглядит вторая концовка романа – «финита ля трагедия», несмотря на гибель главной героини. Бросившись в Темзу, Мася бросает вызов миру сильных взрослых людей, не сумевших защитить, уберечь, спасти её. Юная героиня оказывается сильнее этих самых взрослых, поскольку ей присуще чувство собственного достоинства, которое не смог растоптать даже негодяй Вячик. Не может Мася жить с этой грязью в душе, не желает быть «сломанной куклой» в его руках. Своим поступком она опровергает устоявшееся мнение о том, что миром правят деньги.
Детская игрушка – сломанная кукла с незакрывающимися глазами – становится в романе символом сломанного, растоптанного, преданного детства. Взгляд распахнутых голубых (словно наполненных слезами) кукольных глаз заставляет нас возвращаться к судьбе главной героини снова и снова, задавая один и тот же вопрос:
- Как могло случиться такое? Как взрослые могли это допустить?
И невольно приходят на ум мудрые слова Пифагора: «Берегите слёзы ваших детей, дабы они могли пролить их на вашей могиле».
И всё-таки, несмотря на случившееся с Масей, вопреки её гибели, не хочется вслед за Достоевским верить в то, чтобы зло было «нормальным состоянием людей». Противится этому и автор романа. Пусть запоздалое, но приходит всё же прозрение и раскаяние к средней Марии: в упор убивает она из пистолета Вячика, тем самым наказывая и уничтожая зло.
Но зло это ещё очень живуче, и, чтобы окончательно его искоренить, необходимо всем объединить свои усилия, услышать безмолвный крик о помощи и протянуть руку тому, кто в этом нуждается. Мир устал от насилия и хамства, подлости и лжи. Не случайно в одном из эпизодов романа избалованные избытком информации современные дети просто «обалдели» и «умолкли», услышав стихи древнего армянского монаха:
Меня, мой благодетель совершенный,
Хоть жалости не стою, пожалей
И вместо меди, звонкой, но презренной
Даруй мне злато милости своей...
Не повергай меня в смертельный страх
И не ожесточай мой дух скорбящий,
Не обреки бесплодным быть в трудах,
Как пахаря на почве неродящей...
Стихи должны пробуждать в человеке светлые чувства, возрождать веру в торжество добра и справедливости. Наверное, поэтому эти стихи и задели за живое современных подростков, которых трудно чем-либо удивить. И то, что все они пришли проститься с Масей, и то, что «в стонущей тишине класс просидел молча всю перемену» - всё это свидетельствует о том, что история маленькой «сломанной куклы» заставила их взглянуть по-другому и на себя, и на окружающий мир. Взрослая Анечка Бочкарева потом признается:
- Эта перемена равнялась всей моей школе. Одиннадцати годам!
В заключительных строчках своего романа, вынесенных отдельным абзацем, Лиханов обращается с мольбой о защите к небесным силам:
- О, Владычица Небесная, Пресвятая Богородица, сохрани России её детей!
Но слова эти обращены ко всем нам и к каждому в отдельности. Мне хочется верить, что когда-нибудь Международный день защиты детей отменят за ненадобностью, провозгласив наше будущее Эрой счастливого ребёнка. И тогда все обязательно поймут, как прав был в своём неверии гуманист Достоевский (ведь нормальное состояние человека – всё же доброта, любовь и сострадание), и из нашей жизни навсегда исчезнут и «куклы» со сломанной, недетской судьбой, и подлецы вячики!
