Стратонова Мария Васильевна

Текущая версия на 09:42, 17 апреля 2015

«Забыть невозможно»

Когда началась Великая Отечественная война, мне было 17 лет. Страшную весть услышала на колхозном поле. Было очень тяжело. Некоторые заплакали, ведь мужей заберут на фронт. Из тыла на фронт В то лето я закончила 1 курс медицинского училища. Учебу пришлось бросить. Выполняли всю колхозную работу: пахали, сеяли, собирали урожай, рыли торф для Киятского спиртзавода. В декабре 1941 года послали рыть окопы в Апастовский район. В 40-градусный мороз долбили землю ломом, выполняли норму. Было очень тяжело. Хоть и труд¬но было в тылу работать, зато не летали пули над головой. В июле 1943 года получила повестку из военкомата. Вначале про¬шла ускоренные трехнедельные курсы по подготовке шоферов. После выдали права, как хочешь, так и управляй машиной. 12 августа отправили на фронт. Попала на 1-й Украинский. Когда ехали на| поезде по территории Украины, над нами начал кружить немецкий самолет. Думали, вот-вот сбросит бомбу. Среди молодых солдат началась паника. Поезд замедлил ход, въехал в лес и остановился.Открыли двери, но никого не выпускали, ждали первого удара. И вдруг само¬лет улетел, у него, видимо, не было боеприпасов. Все облегченно вздохнули. Это было первое боевое крещение. Когда доехали до места назначения, дали машину и приписали к штабу. Как поется в песне, меня встретила славная фронтовая семья. Все спрашивали, откуда, из какой области. Когда сказала, что из Татарстана, ко мне по¬дошел один солдат. Это был Габдулла из Казани. Мы познакомились, как земляки, подружились. Пока стояла сухая погода, оказывается, управлять машиной было легко. Кошмар начался, когда наступила осень, начались дожди. Не спасла и зима. Сама только знаю, сколь¬ко холодных часов провела возле заглохшей в сугробе машины, сколько выплакала слез. Габдулла видел, как мне тяжело, всячески старался помочь, учил, как надо ездить. Я очень намучилась с этой машиной, ведь мне было всего 19 лет. Решила пойти к начальнику штаба и попросить, чтобы забрали машину, ну не девичье это дело. Машину начальник забрал, выдал санитарную сумку и, припугнув передо¬вой, предложил стать фронтовой женой... На следующий день меня отправили на передовую. Я на передовой Попала в 20-й зенитный полк 1-го Украинского фронта, стала связистом. Здесь на передовой поняла, что такое настоящая война. Постоянные бои, работала артиллерия. После окончания боя немцы, отступая, все сжигали, территории были заминированы. В работу вступали саперы, затем шли санитары. Поле боя представляло ужасающую кар¬тину. Оно было усыпано ранеными и убитыми. Вслед за санитарами шли связисты, неся на себе огромные катушки проводов, чтобы протянуть новую линию связи. Перешагивали через трупы, лужи крови. К этому привыкнуть было невозможно. Связисты под свист пуль, которые пролетали мимо, па¬дали возле ног, искали разрывы связи. На всю жизнь запомнилась одна вылазка немцев. Воинская часть сто¬яла на отдыхе, солдаты ждали кухню, должны были привезти обед. Но вместо кухни прилетел немецкий самолет и начал бомбить дома. Разбомбил всю деревню, превратив в груды развалин. Здесь я потеряла подругу. Она первая выбежала из дома и попала под обстрел. Вот еще эпизод немецкого зверства. Мы въехали в большой населенный пункт Белая церковь. И что увидели? На улицах бродит скот, коровы мычат, не доенные. Дома все открыты, а людей не видно. Солдаты обратили внимание на церковь. Она была заколочена. Когда пошли туда и открыли, увидели, что вся церковь заполнена женщинами с детьми. Они без еды и воды про¬вели там два дня. Немцы, видимо, хотели их сжечь, но не успели. Врач спас руку 17 июля 1944 года под Львовом машина, на которой я ехала, была обстреляна. Меня тяжело ранило в правое плечо. Началось сильное кровотечение, к счастью, успела приехать санитарная машина, на которой меня увезли в госпиталь. Счастье, что попала к женщине-хирургу Фельдштейн Лидии Исаевне. После осмотра встал вопрос об ампутации, рука висела на одной коже, но так как нерв не был поврежден, врач решила бороться всеми средствами за ее сохранение. Три недели я была между жизнью и смертью, ничего не ела. Врач хотела всячески на¬кормить меня, приносила домашнюю еду, кормила с ложки, вместе с медсестрой носила на перевязки. И на каждой я падала в обморок от боли. Фронт продвигался вперед, прифронтовой госпиталь тоже. В нем оставаться больше не могла, меня отправили в Винницу. В Винницком госпитале про¬лежала 6 месяцев. 17 января 1945 года меня выписали, дав II группу инвалидности. 19 января при¬ехала домой, рука на лямочке, делать ею ничего не могла. Спустя 1,5 года из армии пришел односельчанин Николай Стратонов. У него на фронте погибли два брата, умерла мать, не дождавшись сыновей. Мы поженились в сентябре 1946 года, вырастили двух дочерей. Они очень славные. Сейчас живу вместе с дочерью Гали¬ной. Все у нас хорошо. Был бы только мир на земле. А война все в памяти. О ней напоминают и орден Славы III степени, орден Отечественной войны I степени, медали «За по¬беду над Германией», Жукова, многочисленные юбилейные медали и искалеченная рука.

Мария СТРАТОНОВА.

Дер. Немчиновка - гор. Буинск.