Драгов, Иван Петрович

Версия 19:40, 28 апреля 2014

Драгов Иван Петрович

, ,

Иван Петрович воевал в составе Калининского, позднее в составе 3-го Белорусского фронтов. Он принимал участие в штурме города Духовщина, расположенного в 70 км от Смоленска. Оккупация здесь длилась два года, два месяца и два дня. Больше года немцы готовили город к защите. Значение этой победы было отмечено Приказом Главнокомандующего, согласно которому 4-я штурмовая инженерно-саперная бригада, в составе которой воевал Иван Петрович, получила наименования “Духовщинская”.

Дальше фронтовые дороги вели Ивана Петровича через белорусский город Витебск, где он участвовал в одной из крупнейших операций за всю историю человечества – «Операция Багратион». Потом был литовские города Вильнюс и Каунас. За ними лежала Восточная Пруссия. Эта область Германии была до предела насыщена оборонительными сооружениями, которые создавались веками. Полосы обороны сливались между собой. Кроме того, здесь было много рек, озер и болот. Драгов участвовал в штурме городов Инстенбург и Кенигсберг, которые представляли собой настоящие крепости. Не только планировка улиц, но и каждый дом здесь организовывался с точки зрения ведения боя. Подобных городов Красной армии брать еще не приходилось, поэтому штурмовые и саперные подразделения сыграли здесь особую роль. Об этом прадедушка не любил вспоминать. Об этом рассказал официальный документ, в котором собраны благодарности за борьбу с немецкими захватчиками, объявленные воинской части, в которой служил Иван Петрович. Семья Драговых бережно хранит письма, которые Иван Петрович писал с фронта любимой жене - «дорогой Соничке». Они сохранились все до единого. Ведь четыре года они были единственной ниточкой, связывавшей их. Эти письма написаны на почтовых бланках – «секретках», на тетрадных листах, даже на трофейных немецких бланках. Иногда прадедушка писал пером и тогда его почерк был ровным и изящным, но чаще письма писались карандашом и тогда крупные и неловкие буквы торопливо и неровно ложились на лист. В этих письмах нет, и не могло быть рассказов о сражениях, о трудностях и о потерях. И не только военная цензура тому виной. В каждой строчке его писем тоска по дому, по мирной жизни и огромная тревога – как вы там, без меня? Как сестренка Нюрка, сын Славик, мамаша? Хватает ли дров, есть ли сапоги на холодную зиму, помогают ли с производства? Чем ближе был Берлин, тем сильнее становилось желание увидеть своих родных: «Во первых строках своего письма разрешите вас поздравить с пресветлым праздником с Движением. Конечно, было это для нас великим днем, но в настоящий момент только приходится вспоминать прошлое. Но! Ничего скоро мы должны праздновать день Счастья, который будет дороже всего». И в каждом письме одна и та же просьба – не забывайте писать. Она и не забывала. Писала в каждую свободную минуту. Только было их совсем немного этих свободных минут. Ведь эти годы и для нее сложились очень непросто. Работала на хлебзаводе, растила троих сыновей и младшую сестренку мужа – школьницу Нюрку. Ее писем Иван Петрович сохранить не мог, но в них, конечно, тоже не было жалоб. Солдат должен быть уверен, его любят и ждут. Как долго ждали они встречи, своего Дня Счастья! И вот он пришел этот день! Встреча с близкими, соседями, слезы радости…