Просмотр исходного текста страницы Маршрут А.С.Пушкина по Нижнему Новгороду

'''Александр Сергеевич Пушкин''' в Нижнем был всего один раз – и только два дня. Да еще три поездки в Болдино… И все же …
О Нижнем Новгороде Пушкин был наслышан с детских лет. 
Дальний предок поэта '''Григорий Гаврилович Пушкин''' был в середине XVII, то есть почти вскоре после  мининского ополчения, века первым нижегородским наместником. 
В Нижнем жила прабабушка Сара Юрьевна Ржевская, здесь же в 1812-1813 годах во время войны находился дядя Василий Львович.
В Нижегородской губернии находилось болдинское родовое имение Пушкиных…

В начале XIX века Нижний Новгород был совсем не таким, каким мы привыкли его знать. Путешественники в те времена отмечали: «город уединен и кроме должностных чиновников немного частных лиц основывают тут свое местопребывание»… или «строением беден и настоящим городом его почитать не можно»… Трудно поверить, но в Нижнем Новгороде в начале XIX века проживало всего 14 тысяч жителей, город занимал 19 место по численности населения и имел репутацию глухой провинции, посетить которую оказывалось трудным делом, чуть ли не подвигом. Причиной тому были непроезжие дороги.

Шли последние дни августа 1833 года, когда Пушкин выехал из Москвы. 
Московская столбовая дорога шла через Владимир, Горбатов и дальше – по высокому лесистому, изрытому оврагами берегу Оки.

«''Дорога хороша, но под Москвою нет лошадей, я повсюду ждал несколько часов и насилу дотащился до Нижнего сегодня, т.е. на пятые сутки,… Что у нас за погода! Дни жаркие, с утра маленькие морозы – роскошь!»
                                                    (Из письма А.С.Пушкина жене 2 сентября 1833'' года)
За деревней Александровой, «Щербинками тож» были видны уже предместья Нижнего. Граница Нижегородского уезда проходила у '''Крестовоздвиженского монастыря'''. Монастырь располагался около теперешней площади Лядова.
Дальше дорога раздваивалась: одна поворачивала в '''Ямскую слободу''' (память о ней сохраняют названия Ямских улиц этой части пл. Горького), а другая в длинные сушильные поля канатных заводов, сливалась с главной верхнепосадской '''Большой Покровской улицей'''.
'''Канатные заводы''' тянулись вдоль дороги справа вплоть до самого въезда в город. Канатное производство известно в Нижнем Новгороде с древнейших времен, но особое распространение получило в XVII-XVIII веках, когда здесь ежегодно строилась и оснащалась не одна сотня речных и «на морской ход» судов.

Сразу за канатными заводами дорогу преграждала '''Покровская застава''' с неизменным тогда полосатым шлагбаумом и дощатой караульной будочника (приблизительно на месте магазина «Посуда» на пл. Горького). Дорога здесь пролегала по заболоченным оврагам, через один из которых был переброшен деревянный мост. 

Миновав заставу, Пушкин мог считать себя уже в Нижнем Новгороде. Здесь коляска Пушкина повернула влево, поднялась на крутогорбый мост через '''Покровские пруды''' (место здания Главпочтамта) и, звонко пересчитав бревна настила подковами лошадей, спустилась к началу главной городовой Большой Покровской улицы.

Большую Покровскую улицу заселяли преимущественно дворяне, отставные генералы и полковники, надворные и титулярные советники губернского правления. Нередко здесь селились и купцы-толстосумы, стремившиеся встать в один ряд с привилегированным сословием России.
Пустующими долго оставались лишь неудобные к заселению земли у Покровских прудов и всегда заболоченного Ковалихинского оврага.
Дома состоятельных нижегородцев строились в начале XIX века по тогдашней моде в стиле классицизма – с колоннами, ордерными элементами фасадов, с бежевым, охристым, салатным или голубым цветом стен. Но эти здания, конечно, не были так роскошны и величественны, как столичные. Здесь, как и в других небольших уездных и губернских городах, возводились преимущественно деревянные дома, хотя их обычно и старались облагородить штукатуркой и отделкой «под кирпич».
Жилые дома губернского Нижнего Новгорода напоминали господские строения сельских усадеб и вместе с окружающей их обильной зеленью садов несли на себе печать спокойного провинциального быта. Флигеля городских усадеб владельцы - дворяне нередко сдавали в наем расторопным купцам под размещение лавок. И Пушкин тонко подметил эту новую черту жизни России 1820-1830 годов, сожалея и чистоте и величии гражданской архитектуры недавних прошлых лет:  
''Мне жаль, что домы наши новы,
Что выставляют стены их
Не льва с мечом, не щит гербовый,
А ряд лишь вывесок цветных…».''

При строительстве городских усадеб обычно пользовались «образцовыми» проектами столичной Строительной комиссии. 

Таким образом, выехав на Б.Покровскую улицу, Пушкин увидел по обеим сторонам возведенные в едином стиле классицизма небольшие, но добротно отделанные дома, соединенные друг с другом оградами. 
Приехав в Нижний Новгород 2 сентября 1833 года, Пушкин пишет жене в Петербург: ''«…А об городе скажу только тебе (дальше по-французски) улицы широкие и мощеные, дома построены основательно»''. И все. Больше ничего в письме о городе нет. Беспокоится о жене, детях, рассказывает о знакомых, о погоде, о своих ближайших планах…. Почему же поэт ничего не написал о нашем городе? Неужели он его ничем не заинтересовал? Да нет, наверняка он увидел и заметил много интересного в Нижнем. Но, во-первых, он пишет письмо жене, а не путевые заметки для печати. Следовательно, он пишет о том, что может быть интересно Наталье Николаевне, а не нам. 
А, во-вторых, Пушкин вообще всегда краток во всех своих творения и высказываниях – очень экономен в словах, ничего лишнего; никаких слов ради слов, только те, что выражают мысль. Если почитать внимательно пушкинские письма, можно заметить, что и о других местах, которые посещал Пушкин, у  него нет пространных высказываний, длинных описаний. Только то, что привлекло внимание, нечто отличительное, необычное. А нижегородские улицы, и первую очередь, конечно, Большая Покровская, в то время имели вполне опрятный и респектабельный вид.
Попробуем же представить себе, как выглядела тогда центральная улица нашего города. 
Б.Покровская улица тянулась ровной лентой больше, чем на версту, и выходила на Верхнебазарную Благовещенскую площадь. С моста Покровских прудов прекрасно просматривалась Дмитриевская башня кремля.
Проезжая по Б.Покровской улице, Александр Сергеевич мог обратить внимание на дом, украшенный тройным венком славы – символом победы русского оружия. Такие украшения были только на домах участников Отечественной войны 1812 года.
Этот '''дом Б.Белавина''' сохранился до сих пор, он находится рядом с детской стоматологической поликлиникой.
Улица расступалась только перед зданием дворянского собрания, создавая довольно обширную, мощеную булыжником площадь.
Здесь над спуском с Б.Покровской улицы к рубленому '''Лыковому мосту''' через глубокий '''Почаинский овраг''', нижегородские губернаторы поселились в конце XVIII века. А возле губернаторского дома стали отстраивать свои усадьбы известные в России княжеские роды: Юсуповы, Голицыны, Волконские, Черкасские, Трубецкие.… Застраивалась площадь быстро по проектам и надзором первого нижегородского губернского архитектора Якова Ананьевича Ананьина.
В 1826 году было построено '''здание дворянского собрания'''. Ныне это Дом культуры им. Я.М. Свердлова. Это здание – единственное в этом месте, сохранившееся с пушкинской поры. Причем сохранился не только внешний вид, но и планировка и некоторые первоначальные интерьеры, например, зал.
Но главную роль в застройке площади в 1833 году играл казенный '''губернаторский дом'''.
Вначале все строения губернаторской усадьбы были деревянными, оштукатуренными и окрашенными. На их ремонт ежегодно тратились значительные суммы, поэтому с весны 1831 года начали перестраивать. К приезду в Нижний Новгород Пушкина это было уже каменное здание, хотя отделочные работы продолжались и закончились лишь 24 ноября. Фасады дома были окрашены еще летом, а в сентябре ремонт продолжался в помещениях первого этажа.
Чтобы не нарушать ритм жизни семьи губернатора и не придавать зданию неряшливый вид, весь необходимый строительный материал доставлялся партиями только на один день и подавался утром в раскрытые окна, после чего они закрывались, и ничто не напоминало, что в доме губернатора происходит ремонт.

Для чего  мы так подробно описываем такие, казалось бы, малозначащие детали, как технология ремонта губернаторского дома в сентябре 1833 года? Но ведь этот дом видел Пушкин, он даже бывал в нем, о чем мы расскажем несколько позднее. Чтобы представить, каким увидел наш город Пушкин, надо постараться восстановить все возможные детали.

В уже упоминавшемся письме к жене Пушкин пишет: ''«Сегодня я был у губернатора, '''генерала Бутурлина'''. Он и жена его приняли меня очень мило и ласково; он уговорил меня обедать завтра у него…»''.
Пушкин приехал в Нижний Новгород в субботу. Присутствий в губернском правлении, по установленным правилам, в тот день не было. Приема не было и на следующий день, поэтому встреча поэта с нижегородским военным губернатором М.П.Бутурлиным произошла в его доме на Б.Покровской улице.
При первом разговоре поэта с М.П.Бутурлиным присутствовала губернаторша Анна Петровна (урожденная княжна Шаховская), которая, можно полагать, настояла на приглашении в их дом известного в России литератора на следующий день к званому обеду, хотя «уговаривал» Пушкина нанести повторный визит сам губернатор.
Чета Бутурлиных приняла Пушкина радушно по ряду причин. Во-первых, он был широко известным в столицах поэтом, которому по доносившимся до Нижнего Новгорода слухам, покровительствовал сам Николай I, вызвавшийся быть его личным «цензором». Такой «чести» удостаивались немногие! Характера же более сложных, чем это казалось внешне, отношений Пушкина и царя Бутурлин мог и не знать
Кроме того, они считались происходящими от одного предка, вышедшего, как это значилось в родословной М.П.Бутурлина, в княжение «Александра Невского из Семиградской земли, государева мужа честного, именем '''Радша'''». Это же почти дословно повторил о своем древнем предке Пушкин в автобиографии, с этого же начал стихотворение «Моя родословная»:

''Мой предок Рача мышцей бранной
Святому Невскому служил…''

Деды и отцы А.С.Пушкина и М.П.Бутурлина могли быть знакомы еще с XVIII столетия.
А главное, по предположению М.П.Бутурлина, Пушкин ехал в Оренбург с тайной инспекционной миссией, что затрагивало личные интересы нижегородского военного губернатора.
Таким образом, у М.П.Бутурлина было достаточно оснований «очень мило и ласково» не только встретить поэта, но и сколь возможно задержать его в Нижнем Новгороде, стараясь скрасить досуг нежданного гостя.
Опасения о тайной цели путешествия Пушкина в далекий Оренбург были для Бутурлина столь серьезными, что он сразу же известил об этом специальной скорой эстафетой тамошнего губернатора В.А.Перовского. Однако, Пушкин, приехав в Оренбург, сразу же узнал о послании Бутурлина. Позднее поэт рассказал Н.В.Гоголю, что о нем была «получена  гр.В.Перовским секретная бумага, в которой последний предостерегался, чтоб был осторожен, так как история Пугачевского бунта была только предлогом, а поездка Пушкина имела целью обревизовать секретно действия оренбургских чиновников. На этих двух данных задуман был '''«Ревизор»''', коего Пушкин называл себя всегда крестным отцом».
Михаил Петрович Бутурлин был сильной и неординарной личностью. Герой войны 1812 года, участник Бородинского сражения, награжденный многими орденами и медалями, Бутурлин, получив увольнение от военной службы «за болезнию», быстро продвигаясь по гражданской  чиновничьей лестнице, в 1831 году стал сначала нижегородским гражданским губернатором, а затем военным губернатором, став практическим единовластным правителем всего Нижегородского края. 
Возможно, позднее, после долгой застольной беседы у себя в доме 3 сентября Михаил Петрович и поколебался в своем предубеждении против Пушкина, но курьер с эстафетой был уже далеко. Да и откуда было знать губернатору, что этот курьез станет известен поэту?

Чем была занята у Пушкина первая половина 3 сентября 1833 года, мы не знаем. Но к обеду он оказался в доме военного губернатора.
Кроме Пушкиных и четы Бутурлиных, во время обеда присутствовало немалое количество гостей. Лидия Петровна Никольская, жена статского советника, исправляющего тогда должность директора народных училищ Нижегородской губернии, оставила нам воспоминания о своей встрече с Пушкиным на этом обеде.
Никольская была известна в городе как художественно одаренный человек, строгий ценитель и тонкий знаток искусства и поэзии. В доме Никольских имелась редкая для провинции библиотека. Сама же Лидия Петровна, несмотря на годы, слыла красавицей и «душой « нижегородского светского общества, поэтому ее с радостью принимали в доме губернатора, а Анна Петровна Бутурлина считала ее подругой и не мыслила без нее домашних полуофициальных встреч, а в данном случае приготовила ей сюрприз.
На званом обеде у Бутурлиных 3 сентября Л.П.Никольская имела возможность прекрасно рассмотреть незнакомого гостя и подметить у Пушкина многие черты, столь привлекавшие его друзей: ''«В этот день у Бутурлиных обедал молодой человек: нас не познакомили, и я не знала, кто он. Я запомнила наружность этого гостя: по виду ему было более 30 лет. Он носил баки. Немного смуглое лицо его было оригинально, но не красиво, большой открытый лоб, длинный нос, полные губы, - вообще неправильные черты; но что было у него великолепного – это темно-серые с синеватым отливом глаза, большие, ясные! Нельзя передать выражения этих глаз: какое-то жгучее, а при том ласкающее, приятное. Я никогда не видела лица более выразительного: умное, доброе, энергичное.
Когда он смеялся – блестели его белые зубы. Манеры у него были светские, но слишком подвижные. Он хорошо говорил: ах, сколько было ума и жизни в его неискусственной речи! А какой он веселый, любезный – прелесть! Этот дурняшка не мог не понравиться».
Обед кончился. Все перешли в гостиную. Прошло не более часа – гость откланялся и уехал: он торопился в Казань».
«- Насмотрелась на своего любимца? – спросила меня Анна Петровна.
- На какого любимца? – сказала я.
- На твоего Онегина! – пояснила она.
- Разве это был Пуш… - я не договорила.
Бутурлина рассмеялась».''

В здании дворянского собрания, находившегося напротив военно-губернаторского дома, размещалось присутствие по делам управления и опекунства над помещичьими имениями Нижегородской губернии, и Пушкин мог посетить его по каким-либо болдинско-кистеневским делам. 

'''Дом дворянского собрания''' был одним из самых значительных новых зданий Нижнего Новгорода 1830-х годов, и Пушкин, неоднократно бывая возле, не мог отметить «столичный» характер его архитектуры. Здание дворянского собрания строилось в 1822-1826 годах нижегородским губернским архитектором И.Е.Ефимовым, а к приезду в Нижний Новгород Пушкина было только что капитально отремонтировано и, радуя глаз, празднично отблескивало свежей краской.
Все пространство площади, проезжая часть улицы, а равно и спуск с Лыкову мосту незадолго перед приездом Пушкина были замощены булыжником. Сам рубленый Лыков Мост к исходу 1831 года был также подновлен по проекту и.Е.Ефимова с устройством нового настила и перил. Так что осень 1833 года эта часть Нижнего Новгорода действительно представляла собой образец заботливого содержания губернского города. За экипажами проезжающих уже не тянулся обычный шлейф пыли, и их шины не вязли в песке и заиленных рытвинах, что красноречиво свидетельствовало о наступлении времени преобразований в жизни города. Перед Пушкиным площадь предстала застроенной добротно, в едином стиле русского классицизма, хотя и с налетом провинциальности.
Участок Б.Покровской от военно-губернаторского дома до '''Благовещенской площади''' Пушкину в течение 2 и 3 сентября 1833 года пришлось миновать туда и обратно несколько раз. Значит, он несколько раз проходил или проезжал в коляске мимо '''усадьбы князей Волконских''', которая находилась на месте Нижегородского театра драмы.
В 1833 году усадьба принадлежала княгине Александре Николаевне Волконской, а ранее здесь бывал прекрасно известный Пушкину декабрист Сергей Григорьевич Волконский.

Очутившись на Благовещенской площади, коляска Пушкина круто повернула вправо и остановилась у '''почтовой конторы''', где каждый проезжающий по личным или казенным надобностям, обязан был отметить свои документы.
Следовательно, Пушкин не мог не бывать в ней. Он видел почтовую контору,  построенную по проекту архитектора Ананьина Я.А. в 1787 году и находившуюся между начало улицы Варварской и Алексеевской.

Здесь же на Благовещенской площади находились постоялые дворы для путников «подлых сословий» и считавшиеся лучшими гостиничные '''номера купца Д. Деулина''', в которых останавливались на постой наиболее состоятельные гости. Именно в них и провел Пушкин два дня в сентябре 1833 года.
 
Гостиницей Деулина пользовались не только знатные путешественники, государственные чиновники, но и этапные команды ссыльных дворян. Именно в этой гостинице летом  1826  года останавливались конвоируемые в сибирскую ссылку декабристы В.А. Давыдов, А.И. Якубович, А.З. Муравьев и Е.П.Оболенский. Гостиница купца 3-ей гильдии Дмитрия Григорьевича Деулина представляла собой два каменных двухэтажных дома, с глубокими сводчатыми подвалами.
Дома были построены в 1820-1823 годах по проекту архитектора И.В. Ефимова. В первом этаже купец открыл торговлю «виноградными винами и водками», а вверху – гостиничные номера. Проезжих в городе было немало, и расположенные рядом с почтовой конторой и присутственными местами гостиницы приносили Деулину постоянный, хотя и не столь значительный, как хотелось бы ему, доход. Стремление же к быстрому обогащению на поставках соли не только не увеличило его доходы, но и буквально в один год разорило его.

Приезд Пушкина в Нижний Новгород совпал с очень трудным периодом жизни хозяина гостиницы, когда Д. Деулин под страхом окончательного разорения был вынужден всячески экономить средства, до минимума сократив штат прислуги. По этой причине приезжавших устраивал на постой  либо сам хозяин, либо его жена Анна Михайловна, с которыми Пушкин мог беседовать не только при расспросах нужных ему нижегородских адресов и отсылке писем, но и при заказе вечернего и утреннего чая.

Рядом с гостиницей, на одной с ней линии по Тихоновской улице в 1833 году стоял (стоит и в настоящее время – ул. Ульянова,8) мало приметный деревянный одноэтажный дом, о котором, тем не менее, Пушкин был наслышан от своего дяди Василия Львовича и друзей-поэтов. Современники называли его '''«домом  литераторов»'''. Здесь в семье участника Нижегородского ополчения 1812 года И.А. Аверкиева, в год разорения французами Москвы нашел приют известный русский писатель и историк Н.М. Карамзин. Первоначально он предполагал принять участие в Отечественной войне в рядах Нижегородского ополчения, однако успешные действия русской армии и смерть сына в Нижнем Новгороде изменили замыслы. Н.М. Карамзин продолжал работать над материалами своей «Истории государства Российского», посвященных русской истории XVI- начала XVII века.
У Карамзиных регулярно собирались литераторы и ученые. Здесь обсуждались новости с театра военных действий, читались новые произведения.
Кроме дяди, Пушкину были прекрасно известны и другие члены литературного нижегородского кружка Н.М.Карамзина: А.Ф. Малиновский, Д.Н. Бантыш-Каменский, переписка с которым стала особенно оживленной во время работы поэта над «Историей Пугачева», а с поэтом К.Н.Батюшковым он был знаком с детских лет еще по встречам в доме родителей, испытав в юности сильное воздействие батюшковской элегической и батальной лирики. 
Таким образом, одноэтажный деревянный дом, построенный в первые годы XIX  века, мог вызвать у Пушкина глубокие ассоциации и воспоминания о близких ему людях, так или иначе оказавших влияние на его жизнь и творчество.

Из окон гостиницы обозревалась вся площадь. В центре возвышались '''Благовещенский собор''' и '''Алексеевская церковь''', возле которых толпились группки богомольцев.
Осенью после закрытия ярмарки город возвращался в обычное сонное состояние, вспоминая о прошлом и мечтая о будущем. Купцы и многочисленные путешественники  уже разъехались, а местные дворяне еще не съехались на зиму в город из уездных усадеб. Более или менее оживленно было лишь возле торговых верхнепосадских рядов и у губернской гимназии, расположенной прямо напротив гостиницы.

С именем Пушкина – можно полагать – на Благовещенской площади связана и '''Дмитриевская башня кремля''', где, как предполагается, поэт мог работать над архивными местными материалами, связанными с крестьянской войной под предводительством Пугачева.
В Дмитриевской башне размещался губернский архив после пожара присутственных мест. В башне кремля архив разместили временно, но проходили годы, башня без должного ремонта приходила во все большую ветхость, а другого помещения архив не получал. Таким образом, Пушкин застал помещение архива в довольно удручающем состоянии.
Башня, являвшаяся с древнейших времен главным опорным пунктом защиты кремля с напольной стороны, потеряла к концу XVIII столетия свою высоту и доминирующее положение в окружающей застройке, стала приземистой, почти вровень с примыкающими к ней деревянными строениями. После перевода в башню губернского архива проезд через нее закрыли, а для прохода на территорию кремля разобрали одну из сводчатых арок стены и поставили полосатую будку полицейского-алебардщика, к которой впритык пристроили кабак.
Древний крепостной ров засыпали долго. В начале XIX века под стеной кремля еще оставались отдельные «водорытвины» и болотины. Тем не менее, здесь вдоль крепостной стены строились лавки, торговые галереи и частные  дома.
Пушкин не мог не заметить и самого крупного и значительного здания на Благовещенской площади – '''Нижегородской семинарии''', расположенной напротив Пороховой башни кремля и построенной по проекту архитектора А. Леера. Сейчас здесь располагается один из корпусов педагогического университета. Наверное, Пушкин отметил и сходство этого здания с петербургским дворцом Лобановых-Ростовских на Адмиралтейском проспекте, упоминаемым в поэме «Медный всадник». Возведенный О.Монфераном в 1817-1819 годах дом-дворец возле только что заложенного Исаакиевского собора вызвал многочисленные толки и суждения в столице. Но здесь в Нижнем Новгороде, поэт увидел как бы упрощенный вариант известного ему дворца…
Образовавшуюся перед зданием семинарии площадь только что перед приездом Пушкина замостили булыжником.

Новым в жизни Нижнего Новгорода в пушкинские времена был и первый городской бульвар, проложенный вдоль кремлевской стены и выходивший к волжскому откосу. 
Насаженные по сторонам бульвара деревца, хотя и были низкорослыми, а частично и высохшими, тем не менее, это было любимое место прогулок нижегородцев и гостей города. На откосе высилась белокаменная '''Георгиевская церковь''', поражавшая блеском позолоты и сказочным белокаменным резным убранством наличников. Храм возвел в 1702 году нижегородский бургомистр Я.И.Пушников. Георгиевская церковь являлась выдающимся произведением не только нижегородской, но и общерусской архитектуры, и чуткий до всего истинно прекрасного Пушкин, можно полагать, отметил совершенный, словно высеченный скульптором из монолита ее художественный образ. К тому же церковь занимала чрезвычайно выгодное положение над кромкой откоса и господствовала над всем окружением. Это-то, видимо, ее и сгубило в годы советской власти. Церковь была разрушена, на ее месте расположена гостиница «Россия».

Откос обрывался круто к Волге. Лишь на небольших его террасах кое-где гнездились рубленые избы, плетеными изгородями огородов и диким кустарником опускаясь к песчаной береговой кромке. Река перекатывала обмелевшие к осени воды, раскачивая стоящие на рейде многочисленные барки и коноводки. Со стороны Печер, выматываясь на последних верстах, бурлацкие ватаги подтягивали по отмелям к причалам груженые хлебом и сибирским железом суда. Открывавшийся простор захватывал всякого, кто впервые видел отсюда неповторимую панораму великой русской реки.
С заливных лугов, заставленных стожками сена, тянуло свежестью. Вдаль отступили заволжские леса, занявшие всю линию горизонта. Лишь прямо напротив Нижнего Новгорода виднелись строения Боровской слободы (теперешний г. Бор) с двумя каменными храмами, возведенными еще в XVIII столетии.
Все это видел Пушкин на главной городской Благовещенской площади в сентябре 1833 года.

В первый день пребывания в Нижнем Новгороде Пушкин много ездил по городу: посетил баню, ярмарку, был на приеме у военного губернатора М.П.Бутурлина, дважды отсылал письма жене…. При этом несколько раз побывал на территории нижегородского кремля.

У Пушкина была возможность детально рассмотреть древности кремля буквально с первых часов пребывания в городе, ибо сразу же по приезде он отправился в '''городские бани Нижнего посада'''.
В том письме Наталье Николаевне, Гед Пушкин описывает дорогу до Нижнего в частности сказано: ''«Успел только съездить в баню, а об городе скажу только…»''
Пушкин провел в пути пять дней и конечно, и без того любя баню, мечтал смыть с себя дорожную пыль.
А поскольку дорога в Нижний посад вела через кремль, через Ивановскую башню, Пушкин пересек территорию кремля.
Доходные бани в Нижнем Новгороде располагались с давних пор на берегу Волги, под кремлем, так как питались, прежде всего, чистой водой родников, в изобилии бивших из-под Часовой горы. После пожара 1819 года на Нижнем посаде были построены новые бани купца Н.Федорова. Здание бань было построено по проекту архитектора И.Е.Ефимова рядом с Живоносовской церковью и отличалось архитектурной добротностью, как и все творения, мастерской Ефимова. Баня стояла на выходе сильного, не пересыхающего и в жаркую пору лета, бьющего и поныне, родника. Отсюда, наверно, и название церкви…. Можно полагать, что все это, и церковь, и родник видел Пушкин,
И именно эти бани посетил по приезде в Нижний.

Вряд ли можно было встретить в России XIX века человека, не знавшего о существовании знаменитой Макарьевской (Нижегородской) ярмарки. Каждым летом в Нижний Новгород отправлялись толпы любопытствующих путешественников, и разговоров, как при сборах, так и по возвращении с ярмарки было предостаточно. Не случайно герой Пушкина Евгений Онегин увидел ярмарку такой, какой ее видели многие:
                                  ''…пред ним
Макарьев суетно хлопочет, 
Кипит обилием своим, 
Сюда жемчуг привез индеец,
Поддельны вина европеец,
Табун бракованных коней
Пригнал заводчик из степей,
Игрок привез свои колоды
И горсть услужливых костей,
Помещик спелых дочерей,
А дочки – прошлогодни моды.
Всяк суетится, лжет за двух
И всюду меркантильный дух.''

Кажется, что Пушкин все это видел собственными глазами. Но на самом деле эти строфы «Евгения Онегина» написаны задолго до описываемых событий. 
Хотя о ярмарке Пушкин был наслышан еще задолго до приезда в Нижний Новгород.
В 1830 году, во время поездки в Б.Болдино, в дневнике поэта появилась полная иронии запись: «На дороге встретил Макарьевскую ярманку, прогнанную холерой. Бедная ярманка! Она бежала, как пойманная воровка, разбросав половину своих товаров, не успев пересчитать свои барыши!»
Оказавшись в Нижнем, Пушкин не мог не посетить знаменитый торг.

''«Еду на ярманку, которая свои последние штуки показывает, а завтра отправляюсь в Казань».''
''Из письма А.С.Пушкина жене 2 сентября 1833 года.''

Особый интерес поэта к самому образу ярмарочного торга доказывает то, что, несмотря на усталость от долгого пути, сразу по приезде в Нижний Новгород, он отправился на стрелку Оки и Волги. При этом он мог проделать единственно возможный путь: через кремль и весь Нижний посад по '''Рождественской улице''' к плашкоутному мосту под '''Благовещенским монастырем'''…