Обсуждение участника:Митинёв Андрей

На Смоленщине. 

Десантники были неплохо экипированы: у всех были ёщё редкие тогда автоматы, одеты они были в полушубки и валенки. Зимой это давало огромное преимущество. Но в марте наступила весна, а валенки – не лучшая обувь для хотьбы по лужам. Было бы ещё полбеды, наступи весна окончательно, но вскоре вернулась зима с сильными морозами. Сотни, может быть тысячи бойцов обморозили ноги в промокших валенках.. Многие умерли в лесах, и мы уже никогда не узнаем сколько и кто. Мой прадедушка сильно обморозил ноги, и его ждала неминуемая гибель, но он вышел к деревне Леоньково. Староста деревни, Андрей Титович Титов, согласно фильмам о войне, казалось бы, бегом должен был бежать к немцам, но он принял моего прадедушку Фёдора Петровича, определил его на постой и даже выделил хлеба на пропитание. Да и слова солдата о наступлении Красной Армии усиливали уверенность старосты в том, чтот немцам сообщать о нём не следует.

Но смерть не ушла далеко, она лишь отступила  на несколько шагов и вскоре предприняла  новую атакую. Обмороженные  пальцы ног через некоторое время начали попросту гнить - начиналась гангрена. Никак не передать словами ощущения человека, чья плоть начала медленно умирать. Всё тот же староста направил моего прадедушку в соседнюю деревню Азарово, где имелась участковая больница, организованная немцами. 

Военврач Антонина Ивановна, попавшая в окружение ещё в сорок иервом, днём лечила полицаев, иногда немцев, а по ночам оказывала помощь нашим. Часто фронтовики, рассказывая о тех местах, где довелось воевать, говорят, что там оставили частицу самого себя, в переносном, конечно, смысле . Моему прадедушке Фёдору Петровичу довелось сделать это в самом что ни на есть прямом смысле. Антонина Ивановна, оказавшаяся землячкой моего прадеда, ампутировала ему пальцы обеих ног с частью стопы, и они навсегда остались на смоленской земле. Любовь на войне.

После операции прешлось перебраться снова в Леоньково. Но на перевязки и мед. осмотр так или иначе приходилось возвращаться к врачу. Вроде и рккой подать от деревни до деревни, но с искалеченными ногами трудно сходить враз туда о обратно, поэтому приходилось ночевать в Азарове. Напротив дома, отведённого под больничку, жила местная красавица Надежда. Война – войной, вокруг немцы, но юность брала своё, преград представить невозможно - поэтому человечество и выжило на этой постоянно воюющей планете. Стоило подать голос гармошке в руках местных пацанов, ёщё не доросших до войны, как на её призывной звук слетались девчата. Заглядывал на «оганёк» и мой прадедушка Фёдор Петрович. Танцор он, с укороченными ступнями, конечно, был никакой, но ужзз больно видный он парень был, а в деревне оставались лишь малолетки да пожилые мужики, но встретиться мой прадедушка с Надеждой просто не могли. Известно, что любовью распоряжаются небеса, даже посланцев посылают на землю. Иногда с крылышками и луком, а в этот раз на парашюте и с автоматом. Мой прадедушка по-прежнему жил в Леонькове, где по распоряжению старосты ему дававли харч. Конечно, работать полноценно он не мог, но и без дела не сидел. Как- никак мужчина в селе. Пробивал косы, подшивал обувь. Лето 1942 года выдалось на редкость неурожайным, хлеба не хватало, и лишнего человека деревня прокормить просто не могла. Мой прадедушка перебрался в Авзарово. Между ним и Надеждой уже возникло глубокое чувство. Времена были хоть и тяжелейшими, но всё равно не современные, а гораздо более целомудренные. Мама Надежды сказала: «Фёдор, дам хлеба. С голоду не умрёш, но найди квартиру и живи отдельно».

Старосты.

Азарово, по тем лесным краям, деревня большая – 31 дом. При немцах старостой жители выбрали Павла Александровича Грачёва. Жители выбрали, а оккупанты назначили. Кому же служил этот человек? Немцам? Почему же в деревне спаслось более двух десятков бойцов Красной Армии, окружённых под Вязьмой? Именно староста распределял их на постой к односельчанам, а не в концлагеря к немцам. По его распоряжению жители делились с ними едой.Весной 1942 года староста, собрав деревенских девчонок, уходил в окрестнык леса и хоронил с ними павших бойцов. Сотни, тысячи их трупов устилали смоленские леса, чтобы их похоронить, и не их вина, что большая часть этих солдат числиться по сей день без вести пропавшими. А Фндрей Титович, спасший моего прадедушку и других бойцов, кем был? Наверное, они как могли служили своим односельчанам. Далеко не каждый староста был предателем, ведь они были даже не полицаями, кто-то должен был нести этот тяжкий крест при оккупантах. Спустя шесть десятилетий мы можем без особого риска для себя допустить подобное. Ещё 20 лет назад я бы не рискнул даже подумать, что староста вроде Павла Александровича пр инёс не меньше пользы для людей и страны,чем к5акой нибудь партизан. Но это сегодня. А когда красная армия освободила Смоленщину, разбираться, кто предатель, а кто нет, было некогда. Старост арестовали сразу. Всех. Уже никто и никогда их в округе не видел. Война!

Счастливая доля.

Пока немцы наступали на Москву, жителей не трогали; как же. Победа, вот она рядом, а после неё рабочая сила будет очень нужна. Но когда фашисты стали отступать, на оккупированную территорию пришёл ужас. Молодёжь угоняли в Германию. Дома жгли,детей прятали, кидали в колодцы, а уж если попадётся советский солдат…. Всё это видела Надежда. - Одно было счастье,- вспоминает моя прабабушка,- вовремя спрятаться в лесу, они были в наших краях, слава Богу, бескрайними и почти непроходимыми, немцы попросту побоялись сунуться в них. Мой прадедушка провёл целый год на оккупированной территории. Переждав зверства отступления под натиском Красной Армии немцев в лесу, обезноживший солдат встретил своих. Совершенно чист был ьоец перед страной, и особисты им не заинтересовались. Позднее мой прадедушка Ф.П. Девятов получил з0аслуженную награду – медаль «за победу над Германией». Для медицинской же комиссии было всё ёщё яснее. Моего прадедушку Фёдора Петровича быстренько комиссовали, как тогда говорили, «в чистую» и уже в апреле 1943 года он был в Перевозе и думал над тем, как перебраться через разлившуюся Пьяну в родную Медвежью Поляну.

Дозвонился до Шпилёва, где был сельский совет. Оттуда и передали его родителям, не получавшим полтора года ни солдатских треугольничков, ни официальной похоронки, что сын их жив и уже совсем рядом. На  верховых лошадях  встретили моего прадедушку Фёдора Петровича у Пьяны,   и  вскоре он был дома.  Этим же летом к суженому, посланному с неба, приехала  Надежда. Приехала с любовью к нему и верой в счасттье. Вот уже скоро 62 года, как Фёдор Петрович и Надежда Ивановна не расстаются. Вырастили четверых детей, стали взрослыми 7 внуков и уже бегают по земле, которую защищал прадед. Трое првнуков.

Мой прадедушка Фёдор Петрович и моя прабабушка Надежда Павловна Девятовы довольны прожитой жизнью и на девятом десятке полны оптимизма.