История деревни Красуха (Псковская область)

Экскурсия в деревне Красуха

22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно напала на СССР. 100 фашистских самолётов обрушили бомбовые удары на наши города и сёла, а бронированные полчища гитлеровских войск вторглись в пределы СССР. Одной из главных целей был Ленинград. На нём вели наступление армии группы «Север». Уже к началу июля гитлеровские войска заняли часть Прибалтики, Западную Белоруссию, Украину. На северо-западном участке фронта они вторглись в пределы Ленинградской области. Уже в последних числах июня Псковский край почувствовал тяжкое дыхание войны. 2 июля первые бомбы упали на древние города Псков и Великие Луки. 3 июля программу действий по организации отпора врагу изложил в своём выступлении по радио Председатель ГКО И.В.Сталин. С этого же дня начинается эвакуация Пскова и близлежащих сёл. К 5 июля были эвакуированы учреждения Государственного банка, ценное оборудование ряда заводов, основное имущество колхозов, совхозов и МТС Псковского района. Положение на фронтах продолжало ухудшаться. 9 июля уже был захвачен Псков. Но псковичи не покорились врагу. С первых же дней оккупации разгорелась жаркая партизанская борьба. Грозной силой для врага была Вторая Ленинградская партизанская бригада, которой командовал Герой Советского Союза Николай Григорьевич Васильев. Вторая бригада отвоевала от врага территорию в 9600 км2, так называемый Партизанский край. Это была своеобразная «Лесная республика», непокорённый советский остров. Колхозники 400 сёл и деревень жили по законам родного советского государства. Здесь были восстановлены сельские Советы и колхозы, работали школы и больницы, выходили печатные газеты. Крестьяне сдавали на партизанские базы в виде поставок продукты питания и одежду. Весной 1942 года жители и партизаны края собрали и переправили через линию фронта 223 подводы с продовольствием для героических защитников осаждённого Ленинграда. Было собрано 380 центнеров хлеба и крупы, 120 центнеров жира и других продуктов. Ленинград был дорог всем. Ценность этого подарка была неизмерима. Поэтесса Вера Инбер посвятила партизанам и колхозникам, доставившим обоз с продовольствием в Ленинград, следующие строки: Спасибо вам, товарищи и братья, За всё, что вы привозите ему! Наш город заключает вас в объятья, Вас принимает к сердцу своему.

Он вас благодарит, великий город, В гранитные одетый берега Спасибо вам! И хлеб ему так дорог А главное, забота дорога.

Подарки ваши – их мы не забудем, Вы жизнью рисковали, их везя. Спасибо вам! Где есть такие люди,- Такую землю покорить нельзя!

Наличие в тылу врага Партизанского края, его активные действия буквально держали вражеские войска в состоянии животного страха. «Мы ведем самую ужасную войну из всех войн. Лучше быть на самом фронте. Там, я знаю, что в таком-то расстоянии лежит враг. Здесь он лежит всюду, вокруг нас. Всюду из-за прикрытия раздаётся несколько выстрелов, и обыкновенно они попадают… Ты себе можешь представить наше положение. С 21 часа до 8 утра никто не имеет права спать в своей дыре, чтобы предотвратить возможный налёт партизан…Говоря честно и открыто, это состояние может кончиться сумасшествием», - писал в своём письме один унтер-офицер. Роль и значение Партизанского края может также хорошо проиллюстрировать тот факт, что фашисты в бешеной злобе предпринимали многочисленные карательные экспедиции, отрывая дополнительно с фронта целые дивизии, усиленные авиацией и танками, во главе с генералами, для ликвидации Партизанского края. Карательные операции против партизан начинаются уже с 1941 года. В 1942 году партизаны успешно осуществляют «Холмскую» операцию. 18 января партизаны взяли город Холм тысячным гарнизоном, сам город был укреплён дотами, блиндажами, противотанковыми рвами. В феврале была проведена «ясская операция», в результате которой был разгромлен гарнизон села Ясски Дедовического района численностью 250 человек. Успешно прошла и третья боевая операция партизан – налёт на станцию Дедовичи. В бою за Дедовичи было уничтожено 650 немецких солдат и офицеров, большой склад боеприпасов, взорвали мост через Шелонь. В первой половине 1942 года было создано несколько новых ленинградских бригад, среди которых впоследствии ведущее положение заняла Третья партизанская бригада во главе с её прославленным комбригом Александром Викторовичем Германом. Только одна его бригада менее чем за два года боёв разгромила полсотни железнодорожных станций и гарнизонов, пустила под откос 259 военных эшелонов, взорвала 30 тыс. рельсов, разрушила 214 мостов, истребила свыше 19 тыс. солдат и офицеров противника. В одном из писем жене Герман писал: «жизнь я люблю безумно, она хороша и своими горестями, и своей радостью, но ели придётся умереть, то знай, что умру честно, самоотверженно, я не посрамлю земли русской, не посрамлю своей семьи». Во время карательной экспедиции немцев, направленной главным образом против партизан 3-ей бригады, в сентябре 1943 года Герман погиб. Хоронить его в тылу врага не стали, а переправили тело в г. Валдай, где и похоронили на площади Свободы рядом с командиром 2-ой Ленинградской партизанской бригады Н.Г.Васильевым Никакие репрессии и ухищрения врага не могли погасить пламя партизанской борьбы. Непрерывно возрастая, оно принимало всё более широкий и организованный характер. Ярким подтверждением этого явилась «рельсовая война», развернувшаяся в 1943 году в разгар Орловско-Курской битвы и последующего наступления Советской Армии. Оккупанты усиливали борьбу не только против партизан, в бессильной ярости они обрушивали удары и на мирных жителей. В октябре 1943 года, предчувствуя свой неизбежный крах, немецко-фашистское командование отдало приказ об уничтожении сёл и деревень оккупированных районов. Этим преступным актом фашистские захватчики преследовали две цели: с одной стороны, они хотели лишить партизан поддержки населения оккупированных районов, с другой стороны, понимая, что приходит конец их разбойничанию на территории Ленинградской и Калининской областей, - стремились превратить оккупированную территорию в «мёртвую зону». По этому приказу был сожжён ряд псковских сёл и деревень: Сево, Стега, Замошье и другие, среди которых была и Красуха.

Никто не знает, кто дал имя этой деревушке, раскинувшейся по левую и по правую стороны от шоссе, что идёт из Порхова в Остров. Пришли, вероятно, сюда когда-то люди, посмотрели на зелёную траву и лесок, подступавший к дороге, послушали птиц, собрали тут же белые грибы и подосиновики, пожарили их на прихваченной с собой сковородке, отобедали, сходили на ближайшую речку Узу и невольно сказали друг другу: «Красотища-то какая, господи!» Вот и назвали деревню Красухой. Во всяком случае, в «Толковый словарь» Даля никто не заглядывал, во-первых, по тому, что грамотных и даже полуграмотных тогда среди мужиков не было, во-вторых, не было тогда ещё на свете и самого толкователя слов русских. А если бы кто-нибудь и мог заглянуть в толковый словарь, то обнаружил бы, что «Красуха» по-псковски означает дородную и здоровую женщину. Пусть будет так: и места хороши вокруг Красухи, и женщины там пригожие, здоровые и дородные; жить до сотни лет не считалось диковинкой. Мужики и бабы пешком хаживали до губернского города Пскова (а до него без малого 100 вёрст), и возвращались так же, да ещё не с пустыми руками. Пятнадцатилетние мальчишки на своём или господском гумне легко управлялись с шестипудовыми мешками. Силы не занимать!.. только тратить часто приходилось не для своей, а для чужой пользы, не поправлять своё скудное положение, а обогащать других. При крепостном праве от зари до зари они работали на барина. А когда Александр II обнародовал в 1861 году манифест об отмене крепостного права и наделении крестьян землёй, в Красухе повеселели, думали, что настала пора взгрустнуть барину. А он при встрече с ними ухмыльнулся – «Что моё, то моё, а что твоё, то тоже моё». И разгадали красухинские мужики эту усмешку, когда помощник забрал лучшие мужицкие полосы, а им уступил далёкие и негодные участки, оценив их втридорога. Но и тогда крестьяне всё ещё верили царю. Сделал он правильно, утверждали в народе, да вот на местах господа-притеснители извратили милостивый указ в свою выгоду и на беду мужикам. Но это было слабым утешением, так как легче жить не стало. На жалких клочках красухинцы продолжали растить лён и рожь, картошку и овощи. С особым старанием и любовью выращивали лён, культуру трудоёмкую и капризную. Он был всем, как пелось тогда в народной песне: Лён, наш кормилец, ленок, Вся на тебя наша надежда Подать ты нам и оброк, Ты нам и хлеба кусок, Ты и одежда… В Красухе не было такой семьи, которая могла бы похвалиться, что она от урожая до урожая ест чистый ржаной хлеб (булку видели немногие, да и то лишь по большим праздникам). Уже в декабре хозяйки начинали мудрить: подсыпали в муку жмых, добавляли мелкую картошку, а иногда и мох, которым богаты порховские болота. Всё здесь скудно. Летом носили незамысловатые поршни, а если их не было – ходили босиком. Валенок имели одну-две пары на все членов семьи. Приданое готовили чаще всего для показа. Старшая дочь выходила замуж – устраивала в доме жениха своеобразную выставку простыней, скатертей, полотенец, домотканого белья. Выходила вторая дочь – одалживала у старшей. Так поступали и третья, и четвёртая, и пятая. И все люди в Красухе жили, мечтая о том времени, когда они всё же станут полными и настоящими хозяевами земли. Мужики всё настойчивее и упрямее говорят о том, что землю надо поделить по справедливости. Укрепил их в этих убеждениях Алексей Яковлевич Столяров, большевик, первый крестьянский агитатор. После Октябрьской революции красухинцы всем обществом пошли на господские поля. И впервые в истории они разделили наделы по справедливости: сколько едоков в семье, столько и землицы. В ноябре 1923 года был создан колхоз «Красная Красуха». Шли годы, росло хозяйство колхоза, красухинцы продолжали сеять рожь, выращивать лён. В 1939 году колхоз «Красная Красуха» стал участником недавно открывшейся Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. В Красуху приехала бригада ленинградской кинохроники. Слух о том, что Ивана Павлова и многих других отличившихся льноводов будут снимать для кино, обрадовал и взволновал всех. Главным героем дня и нового фильма стал Иван Павлович Павлов со своей теребилкой. - Ну, Палыч, - сказал ему председатель колхоза, - через тебя теперь весь советский Союз узнает про нашу Красуху! - Нет, дорогой товарищ председатель, - ответил Павлов, - Из-за колхоза «Красная Красуха» и Иван в люди вышел, без него зачах бы я на корню, как растенье в засуху! Работящими в Красухе были все, и жить бы им много счастливых и радостных лет, не случись войны, сгубившей Красуху. То далёкое воскресное утро 22 июня 1941 года было тёплым и тихим. Трижды прокричали петухи, но никто не просыпался: в воскресенье можно поспать и подольше. После завтрака стали собираться группами. И вдруг заметили скачущего всадника. Когда он приблизился к людям, о еле смог выговорить: война. В Красухе, как и в других сёлах и городах страны, не было и тени сомнения в том, что война долго не продлится, что Красная Армия на границе ещё или рядом с ней остановит врага, а затем и проучит его, чтобы знал он, как нарушать покой советских людей. В долгую войну не верил никто. Каждый день Красуха провожала мобилизованных. И них даже на мгновение не могла возникнуть страшная думка о том, что не увидят они больше ни родной деревни, ни близких людей. Из сводок о военных действиях становилось очевидным, что Красная Армия сражается стойко. Были немало удивлены красухинцы, когда увидели первых беженцев из Латвии. Они рассказывали о зверствах, творивших фашистами в Риге, о том, что, вероятно, они вот-вот подойдут к Пскову. В последнее верили и не верили. От Красухи война была всё ещё далеко. Или это только казалось неверующим людям. А беженцы всё текли и текли через Красуху. И уже не только латыши. Появились и русские – из соседнего Островского района. Рассказывали о парашютных десантах, о моторизованных колоннах, которые двигаются по всем дорогам. Всё чаще и чаще над деревней показывались фашистские бомбардировщики. А 9 июля под утро в Красуху вступили фашисты. Все как-то сразу поняли, что в эти дни надо ещё твёрже придерживаться старого доброго правила: один за всех и все за одного. Выручать, помогать друг другу, защитить в трудную минуту – вот что требовалось от каждого жителя деревни. Война застала в Красухе тех ленинградцев, что приехали сюда на лето. Немцы утверждали, что город на Неве в их руках, что они вот-вот возьмут и Москву. Что стало с их родными в Ленинграде? Погибли, защищая город, или куда-то увезены? В трудное для них время поддержали их красухинцы. В Красуху иногда наведывались немцы или полицаи. На первых порах фашисты заигрывали с красухинцами: деревня стоит на важном тракте, лучше иметь там если не друзей, то хотя бы нейтральных жителей. А жители деревни прятали от немцев скот, хлеб, картошку. В партизанские леса отправляли мешки с мукой и приятно пахнущие, только что испечённые караваи, самодельную овсяную крупу и сбитое из сметаны масло, шпик, баранину и скот в живом виде. Нужно – выделяли лошадей. Знали о наказаниях, но готовы были в любой момент пригреть и накормить озябших голодных бойцов, совершающих очередной рейд. Враги бесчинствовали на Псковской земле. О злодеяниях гитлеровцев знали в Красухе и соседних с нею деревнях: Полянах, Веретенях, Гостенях. Всякий раз, когда на дорогах показывались фашистские танки или автомашины, в сердца людей закрадывалась тревога: немцы для добрых дел не приезжают. Красуха жила своими повседневными заботами и тревогами. Жители были уверены, что зима 1943 года – последняя оккупационная зима: идут разговоры, что Красная Армия после Сталинграда и Курской дуги готовится к новому большому наступлению и здесь – пришла пора крушить противника у стен старинного города. Суббота, 27 ноября 1943 года. Страшная беда нависла над Красухой. На мостике, перекинутом через широкий ручей, неподалёку от дома Алексея Дмитриевича Дмитриева взрывом перевёрнуло легковую машину. Ехавшего в ней генерала Ферча ранило, его увезли в сторону Веретеней. Кто бы это мог сделать? Партизаны обычно совершают свои диверсии вдалеке от населённых пунктов, так как нельзя ставить под удар мирных граждан. Свои, красухинские, не могли на это решиться – знали, что ждёт потом жителей родной деревушки. Не имели никакого отношения к этому взрыву и жители соседних порховских деревень. Что касается партизан, то командование бригад, действовавших неподалёку от Красухи, провело тщательное расследование и выяснило, что никто такого задания не получал и никто не совершал диверсии в Красухе. Согласно другой версии, взрыв совершил мальчик Сенька по прозвищу Жаворонок, решивший отомстить за отца, погибшего на фронте, за пионервожатую Шуру, за всех красухинцев. Так или иначе, ясно одно: фашисты мстили мирным жителям за своё поражение на огромном советско-германском фронте, за провал своих планов. Пожалуй, что это была наиболее вероятная причина и их набега на Красуху в это серое ноябрьское утро. В час, когда произошёл взрыв, многие из жителей работали на гумне, молотили пшеницу. Чувствуя недоброе, бригадир сказал, чтобы люди скорее расходились. Но было уже поздно. Грузовики прямо по снежной целине обошли деревню. Солдаты прыгали с них на малом ходу и бежали к избам. Алексей Дмитриевич Дмитриев, заметив неладное на улице, вышел со двора, и, увидев офицера, направился к нему. -Жители тут не виноваты, могу поручиться головой. Офицер отдал приказ солдатам, и те пронзили Дмитриева штыком. Это было вступление к чудовищной трагедии, разыгравшейся несколько позже. В сорок третьем, в тьме метели На село моё Набежали, налетели Псы и коршуньё. Триста душ ни в чём невинных Выгнали на снег. Затолкали в пасть овина Триста человек! В каске, будто бес двурогий, Лаял гауптман: «Покажите путь к берлогам Пар – ти - зан! Три часа на размышленье. Драй и нуль минут. Исполняете – прощенье, Нет – капут!»

Нет! Ни слова об отряде. Замер стар и мал. И ни звука о пощаде Враг не услыхал. Заплескалось пламя в крыше, Взвился адский чад… Не слыхал – и не услышит. Мёртвые молчат. Только память не забыла Горевальных дней: Это было, было, было На земле моей. На земле седой и слёзной, Льющей кровь свою, - Неподкупной, гордой, грозной В праведном бою. Всем, в ком – тьма, кто к миру глухи, Следовало б знать, Что Россию, мать Красухи, Лучше не пугать!

Гитлеровцы бросились к домам и стали их поджигать. Жители пытались выгнать скот и спасти кое-какое имущество. Палачи били людей прикладами, стреляли и кололи, а вынесенные вещи бросали в огонь. Оставшихся в живых стали сгонять в конец деревни. Нина Михайловна по канаве сумела уползти. Уже за деревней догнала Женю Павлову, комсомольского вожака. Полчаса назад её гнали со всеми к гумну. Отец посоветовал ей бежать: он подумал, что их погонят в Германию, а у Женьки гордый характер и строптивый – не ей быть в рабынях. Послушавшись отца, она прыгнула в канаву. По ней тоже стреляли, но промахнулись. Со стороны теперь она видела, как немцы загоняли людей в гумна, как к большим воротам они тащили доски, солому и канистры с горючим. Её осенило: фашисты хотят сжечь людей. Но она знала, что с обратной стороны гумен есть маленькие дверцы, в которые при молотьбе выбрасывают отходы. Женя поползла обратно. Но её заметили и пронзили штыком. А людей всё вели к гумнам и толкали к открытым дверям. Две молодые старорусские беженки попытались не идти, но их швырнули в гумно силой. Мария Лукинична Павлова, шедшая с ребятами – одиннадцатилетним Николаем, шестилетним Витей, десятилетней Галей и семилетней Надей, на мгновенье потеряла детей – их увлекла людская толпа. В тот же момент сильный удар свалил её с ног. Она потеряла сознание и уже ничего не видела и не слышала. А в двух гумнах дело шло к своему ужасному концу. Людей били прикладами, в них стреляли из автоматов. Беззащитных не только убивали, над ними ещё и глумились. Офицер требовал указать нахождение партизан. Все молчали. Слышались только крики малолеток, которые не понимали, что плакать нельзя, да иногда голоса матерей, просивших пощадить хотя бы малолетних детей. Люди молчали, а время шло. И вот уже заколачивают двери, обливают горючим ворота и стены, подносят горящие факелы и скоро оба гумна превращаются в высоченные факелы. Сквозь бушующее пламя и дым неслись стоны, плач и крики. Солдаты отвечали на них беспощадным автоматным огнём. А Мария Лукинична Павлова пришла в себя тогда, когда догорали оба гумна. Безумными глазами смотрела она на всё то, что осталось от самых дорогих для неё существ. Плохо видя, и ничего не соображая, она поползла в сторону. Встретившая её в соседней деревне Нина Михайлова, еле узнала Марию Лукиничну. Ночью над Красухой стояло кровавое зарево. Фашисты оцепили деревню, а затем заминировали и подступы к ней, чтобы люди окрестных деревень не скоро узнали об этом злодеянии. Вряд ли удастся восстановить все имена несчастных, ставших жертвами фашистов в этот день. Скорбный список не полон: не выяснены имена всех погибших граждан Красухи, особенно её малолетних жителей. А беженцы соседних селений? А ведь были ещё и гости из Ленинграда, летний отдых для которых закончился так трагически. А беженцы Старой Руссы и других новгородских городов и сёл? Почти триста человек… Честных, скромных тружеников земли, мечтавших о мирной, спокойной жизни. Ты взошла на холм, Скорбна и грозовита. Ты устала, Босы ноженьки болят. Ты – из камня, Ты – из мёртвого гранита, Ты – немая, Но душа твоя – набат.

Вернулась женщина на родное пепелище. Деревни нет, только злой ветер метёт по дороге и огородам серую золу. Деревья обугленные. Полуразвалившиеся печные трубы. Одинокая ива скорбно склонила ветви. Но ничего не замечает одинокая босая женщина, пришедшая в погибшую Красуху. Она видит перед собой два страшных гумна, в которых мучительно страшно погибали её близкие… В глазах её неистребимое горе, но вместе с тем и ни с чем несравнимое мужество, на которое способна только русская женщина. Автор её - скульптор Антонина Петровна Усаченко. О трагедии Красухи она, как и многие, узнала из очерка Ивана Курчавова «Трагическая и мужественная Красуха», опубликованном в 1968 году в Комсомольской правде. Решено было поставить памятник в Красухе. На конкурс было выдвинуто 34 проекта. Работа Усаченко была признана лучшей. Она была привезена для обозрения в Порхов, получила единодушное одобрение порховчан, и в районе начинается сбор средств на сооружение памятника. Почему среди многих работ удача выпала на долю Усаченко? Может быть, потому, что она отобразила в этой скульптуре и своё горе? У неё на фронте погибли отец и два брата, старшую сестру угнали в фашистское рабство. В 1968 году в воскресный день 21 июня была установлена эта скульптура. В 1970 году появился документальный фильм «Была на земле деревня Красуха», который долгое время 27 ноября демонстрировался в кинотеатре «Победа» Серо-чёрный пепел Красухи и тысячи других деревень, сожжённых фашистами, стоны убиваемых и сжигаемых заживо людей звали к отмщению суровому и справедливому. В 1946 году на Нюрнбергский процесс свидетелем был приглашён житель Порховского района Кузнецов Яков Григорьевич, который хорошо знал про трагедию Красухи, сожжённую через месяц после того, как было уничтожено его родное село Кузнецово, находившееся в 20 км от Красухи. В конце октября 1943 года в его деревню приехали фашисты. Расстреляли много людей, среди которых был и его старший сын. Чудом уцелел и он сам, и младший сын, уйдя потом в партизаны. Там же встретили мальчика-ленинградца, который уцелел благодаря тому, что в тот момент, когда в их избу вошли фашисты, они играли с мальчишками в прятки, и те не заметили его. Самому старшему из сожжённых жителей деревни было 108 лет, а самому младшему – 4 месяца. А в этот день в его деревне погибло 47 человек. Из семьи Якова Григорьевича – жена на шестом месяце беременности, сын Николай 16 лет, сын Петя 9 лет и невестка, жена брата с двумя ребятами. Горе Якова Григорьевича, оставшихся в живых красухинцев и многих-многих тысяч людей никто не может облегчить. Нет на свете врача, который исцелил бы тяжкую душевную рану. И люди, испытавшие, что такое фашизм на себе, и знающие о войне минувшей лишь по книгам, воспоминаниям, фильмам не хотят, чтобы подобное повторилось. Плач страждущей, но выжившей Красухи, Казалось, уничтоженной дотла, До сей поры доносится до слуха… Застывшая от горя мать-старуха Свидетелем голгофы той была. Но что она поведает – немая? Лишь горе на лице и рядом – прах. Немой вопрос в её очах читаю: «За что нам доля выпала такая?» Окаменели слёзы на глазах. Чем ближе холм – тем явственнее звоны Через года, от тех зловещих дней, Как вздохи матушки-земли, как стоны, Одолевая на пути препоны, Доносятся всё чётче и сильней. Но что же здесь всё предано забвенью? Никто не слышит стонов почему? Что, нам необходимо повторенье Уроков горьких, разве в них спасенье? Вы присмотритесь к этому холму, Где выросли поодаль над полями Зла символы бетонных три столба, И вспомните, ЧТО скрылось за годами, Что БУДЕТ, если мы забудем с вами, - Отцам какая выпала судьба… Постойте здесь с закрытыми глазами, И всё всплывёт, и снова всё всплывёт, Что МОЖЕТ БЫТЬ ещё со всеми нами За теми, за зловещими столбами… Пусть память те столбы переживёт. А над Красухой тучи гонит ветер, Старуха-мать согбенная молчит, Как будто слышит свист зловещей плети… «Что ж не живётся мирно вам на свете?» - Журавль с гнезда у трёх столбов кричит. (Виктор Фокин)