Текущая версия на 02:49, 24 февраля 2010

Команда Корабль гениев школы № 172 г. Москвы для сборника "Путевые заметки XVIII века"

[править] Легенда

Портрет героя нашего рассказа. Нарисовано нашей командой.

Жан-Мишель Кёне, молодой человек аристократического происхождения, с детства начал увлекаться искусством. Особенно его привлекала французская и зарубежная архитектура, ради изучения которой он в 1746 году, после захвата французской флотилией "ворот солнечного Юга", прибыл в индийский город Мадрас, где также ознакомился с трудами своих соотечественников - масонов и проникся к ним глубокой симпатией. После того, как в 1748 году Мадрас был возвращен англичанам по Ахеискому мирному договору, не смог добиться разрешения остаться в городе и поэтому покинул его и отправился в Москву, дабы воочию увидеть творения российских зодчих и попутно разыскать собратьев по обществу вольных каменщиков, в чьи ряды он вступил, будучи в Индии.

[править] Записи в дневнике

21 января 1748 года. Наконец-то добрался до Москвы, остановился у Анатоля, моего давнего знакомого. Пару раз он приезжал ко мне в Гренобль, звал к себе, да я все отказывался. И вот наконец его желание исполнилось: я здесь. Боже мой, и как русские могут вообще выходить на улицу в такой мороз! Пока шел от кареты к подъезду, успел отморозить все пальцы, благо сейчас , сидя у камина, отогрелся: иначе бы не писал этих строк, и господа, в чьи руки, быть может, попадет когда-нибудь этот дневник, были бы лишены возможности узнать те занимательные факты из истории улицы Мясницкой, на которой я временно обитаю. Ах, надеюсь, и правда временно: местный климат просто ужасен! При одной мысли о том, что завтра мне придется опять выйти на открытый воздух, я весь покрываюсь мурашками. Если бы не то жгучее желание познакомиться с российской архитектурой, что поселилось во мне после рассказов Анатоля, меня бы здесь не было. Но ближе к делу: от здешнего старожила, что так любезно помог мне доставить на квартиру мой багаж, я узнал, что не так давно по всей улице были расположены лавки торговцев мясом и они сбрасывали в пруды, что звались тогда Погаными, отходы. Но буквально пару десятилетий назад князь Меньшиков, владевший всей этой землей, приказал очистить водоемы, и их переименовали в Чистые. А еще этот князь, человек верующий, привез из Полоцка икону Богоматери и велел построить для нее церковь, изучать которую я завтра и отправлюсь. Говорят, колокольня ее - одно из самых высоких сооружений в Москве, на 1.6 туаз выше колокольни Ивана Великого. Я крайне удивлен тому, что ее до сих пор не разрушили: насколько я знаю, колокольня должна была остаться самым высоким зданием в Москве, а тут такая неслыханная дерзость.

Меншикова башня. Гравюра Алексея Федоровича Зубова, 1711 год.

22 января 1748 года. Может, я чересчур поспешно обругал московскую зиму. Как ни крути, солнечное морозное утро - отличное время для прогулки. К тому же, я стал чувствовать себя гораздо комфортнее после того, как Анатоль посоветовал мне надеть теплую меховую шубу, прежде чем куда-либо отправляться. Так или иначе, теперь я во всеоружии, иду к церкви архангела Гавриила. Я никогда не видел ничего подобного! Эта башня, нежно-персиковая в лучах утреннего солнца, поразительно отличается от всего, что я видел доселе! Эти белоснежные кружевные орнаменты, подобные взбитым сливкам на воздушном абрикосовом пироге, так восхитительно гармонируют со снежным покровом улицы! Представляю, скольких трудов стоило Ивану Зарудному спроектировать и возвести это воздушное творение, в котором так гармонично сочетаются черты русской архитектуры прошлого века и европейского барокко. Как жаль, что эта великолепная башня пребывает на сей день в столь плачевном состоянии! Насколько мне известно, в 1723 году в ее шпиль ударила молния, и верхний ярус сгорел. И никто до сих пор не позаботился о том, чтобы ее восстановили! Я просто обязан известить о такой несправедливости своих знакомых из нашего ордена: они обладают значительными связями в московских канцеляриях и, возможно, смогут добиться постановления о ремонте башни.

Спасский собор Московского Заиконоспасского монастыря. Фото из альбомов Найдёнова.

23 января 1748 года. Как жаль, что Ивана Зарудного уже нет в живых! Я хотел лично познакомиться с этим человеком, сотворившим такие удивительные чарующие сооружения, но, видимо, не судьба. С утра я нанял экипаж и побывал в Заиконоспасском монастыре, и он, как и Меньшикова башня, произвел на меня неизгладимое впечатление. Я не перестаю удивляться той легкости, с какой творения Зарудного вписываются в городской пейзаж. Невольно начинаешь сравнивать русские церкви и готические соборы, коих я немало повидал на родине. При всей простоте первых (которая особенно видна в сравнении), в них таится своя прелесть. И не только снаружи, но и внутри: Законоспасский монастырь, к счастью, пребывает в целости, хотя его совсем недавно восстановили после пожара (ох уж эта многострадальная деревянная Москва!), и мне удалось осмотреть его внутреннее убранство. Первое впечатление - необыкновенная мрачность, отсутствие полного дневного света в низком храме, почти с трех сторон окруженном монастырскими постройками. Зато, когда глаза привыкают к полумраку, можно различить разные надписи, которыми расписаны стены. К сожалению, среди них не было на французском.

24 января 1748 года. Сегодня меня ждет встреча с еще одним творением Зарудного, церковью Иоанна Воина. Дабы увидеть ее воочию, я отправляюсь к Калужским воротам. На этот раз я не ограничусь описанием своих впечатлений от этой встречи, а постараюсь, насколько это в моих силах, изложить архитектурные особенности церкви. Симметричность здания создана большим размером церкви, более низкой трапезной и восьмигранной колокольни над главным входом. В нем наиболее ясно различается тот своеобразный стиль, что присущ работам Зарудного. Может, когда-нибудь его назовут, скажем, петровским барокко. В этом сооружении старые приемы органично дополнены новыми формами: ордерные пилястры, полноценная люкарна вместо слухового окна, классические балясные парапеты, большой размер окон и главное - правильная геометрия деталей, выраженная в четком размещении проемов, циркульных кругах и полукружиях. Обработка порталов в барочных формах напоминает западные образцы, что также подтверждает мое предположение о зарождении нового стиля в российской архитектуре. Удивительно, как в Москве могли появиться такие замечательные постройки, тогда как всё сырье и всех мастеров в начале века отправляли в Петербург, дабы создать новую столицу. Но, так или иначе, они есть, это не может не радовать меня. Я счастлив тому, что смог приобщиться к прекрасному, и теперь, после осмотра творений Зарудного, я на несколько дней отложу следующие поездки и вплотную займусь вопросом о восстановлении Меньшиковой башни.

Остальные страницы дневника Жана-Мишеля Кёне, аристократа из Гренобля, сгорели во время пожара 27 января 1748 года, произошедшего в нескольких домах по Мясницкой улице.