Путевые заметки аристократа из Гренобля Жана-Мишеля Кёне об архитектуре Москвы
| Строка 11: | Строка 11: | ||
= Записи в дневнике = | = Записи в дневнике = | ||
21 января 1748 года. Наконец-то добрался до Москвы, остановился у Анатоля, моего давнего знакомого. Пару раз он приезжал ко мне в Гренобль, звал к себе, да я все отказывался. И вот наконец его желание исполнилось: я здесь. Боже мой, и как русские могут вообще выходить на улицу в такой мороз! Пока шел от кареты к подъезду, успел отморозить все пальцы, благо сейчас , сидя у камина, отогрелся: иначе бы не писал этих строк, и господа, в чьи руки, быть может, попадет когда-нибудь этот дневник, были бы лишены возможности узнать те занимательные факты из истории улицы Мясницкой, на которой я временно обитаю. Ах, надеюсь, и правда временно: местный климат просто ужасен! При одной мысли о том, что завтра мне придется опять выйти на открытый воздух, я весь покрываюсь мурашками. Если бы не то жгучее желание познакомиться с российской архитектурой, что поселилось во мне после рассказов Анатоля, меня бы здесь не было. Но ближе к делу: от здешнего старожила, что так любезно помог мне доставить на квартиру мой багаж, я узнал, что не так давно по всей улице были расположены лавки торговцев мясом и они сбрасывали в пруды, что звались тогда Погаными, отходы. Но буквально пару десятилетий назад князь Меньшиков, владевший всей этой землей, приказал очистить водоемы, и их переименовали в Чистые. А еще этот князь, человек верующий, привез из Полоцка икону Богоматери и велел построить для нее церковь, изучать которую я завтра и отправлюсь. Говорят, колокольня ее - одно из самых высоких сооружений в Москве, на 1.6 туаз выше колокольни Ивана Великого. Я крайне удивлен тому, что ее до сих пор не разрушили: насколько я знаю, колокольня должна была остаться самым высоким зданием в Москве, а тут такая неслыханная дерзость. | 21 января 1748 года. Наконец-то добрался до Москвы, остановился у Анатоля, моего давнего знакомого. Пару раз он приезжал ко мне в Гренобль, звал к себе, да я все отказывался. И вот наконец его желание исполнилось: я здесь. Боже мой, и как русские могут вообще выходить на улицу в такой мороз! Пока шел от кареты к подъезду, успел отморозить все пальцы, благо сейчас , сидя у камина, отогрелся: иначе бы не писал этих строк, и господа, в чьи руки, быть может, попадет когда-нибудь этот дневник, были бы лишены возможности узнать те занимательные факты из истории улицы Мясницкой, на которой я временно обитаю. Ах, надеюсь, и правда временно: местный климат просто ужасен! При одной мысли о том, что завтра мне придется опять выйти на открытый воздух, я весь покрываюсь мурашками. Если бы не то жгучее желание познакомиться с российской архитектурой, что поселилось во мне после рассказов Анатоля, меня бы здесь не было. Но ближе к делу: от здешнего старожила, что так любезно помог мне доставить на квартиру мой багаж, я узнал, что не так давно по всей улице были расположены лавки торговцев мясом и они сбрасывали в пруды, что звались тогда Погаными, отходы. Но буквально пару десятилетий назад князь Меньшиков, владевший всей этой землей, приказал очистить водоемы, и их переименовали в Чистые. А еще этот князь, человек верующий, привез из Полоцка икону Богоматери и велел построить для нее церковь, изучать которую я завтра и отправлюсь. Говорят, колокольня ее - одно из самых высоких сооружений в Москве, на 1.6 туаз выше колокольни Ивана Великого. Я крайне удивлен тому, что ее до сих пор не разрушили: насколько я знаю, колокольня должна была остаться самым высоким зданием в Москве, а тут такая неслыханная дерзость. | ||
| − | + | ||
| − | Я никогда не видел ничего подобного! Эта башня, нежно-персиковая в лучах утреннего солнца, разительно отличается от всего, что я видел доселе! Эти белоснежные кружевные орнаменты, подобные взбитым сливкам на воздушном абрикосовом пироге, так восхитительно гармонируют со снежным покровом улицы! Вне всякого сомнения, эта башня - исключительный шедевр петровского барокко. Представляю, скольких трудов стоило Ивану Зарудному спроектировать и возвести это воздушное творение, в котором так гармонично сочетаются черты русской архитектуры прошлого века и европейского барокко. А эти изящные золотые куранты! Насколько мне известно, лондонского изготовления, купленные весьма дорогой ценой. Я полчаса простоял на морозе, дабы услышать их игру, но, поверьте, это стоило того. Этот мелодичный перезвон напомнил мне журчание кристальных ручьев близ Мадраса, который я, увы, был вынужден покинуть. Но совершенно очаровала меня медная фигура архангела, венчающая эту грандиозную постройку. В лучах утреннего солнца крест в его руках сиял, подобно путеводной звезде над безлюдными северными равнинами. Никогда не забуду этого дня, когда я, пораженный величием башни, застыл в безмолвии у ее подножия и, запрокинув голову, неотрывно следил за лучом солнца, что неторопливо скользил по застывшей в своем гордом великолепии скульптуре, вознесшейся над заснеженной холодной Москвой. [Изображение:Element-633609-misc-quiz1.jpg|thumb|left|Меншикова башня. Гравюра Алексея Федоровича Зубова, 1711 год.] | + | |
| + | 22 января 1748 года. Может, я чересчур поспешно обругал московскую зиму. Как ни крути, солнечное морозное утро - отличное время для прогулки. К тому же, я стал чувствовать себя гораздо комфортнее после того, как Анатоль посоветовал мне надеть теплую меховую шубу, прежде чем куда-либо отправляться. Так или иначе, теперь я во всеоружии, иду к церкви архангела Гавриила. | ||
| + | Я никогда не видел ничего подобного! Эта башня, нежно-персиковая в лучах утреннего солнца, разительно отличается от всего, что я видел доселе! Эти белоснежные кружевные орнаменты, подобные взбитым сливкам на воздушном абрикосовом пироге, так восхитительно гармонируют со снежным покровом улицы! Вне всякого сомнения, эта башня - исключительный шедевр петровского барокко. Представляю, скольких трудов стоило Ивану Зарудному спроектировать и возвести это воздушное творение, в котором так гармонично сочетаются черты русской архитектуры прошлого века и европейского барокко. А эти изящные золотые куранты! Насколько мне известно, лондонского изготовления, купленные весьма дорогой ценой. Я полчаса простоял на морозе, дабы услышать их игру, но, поверьте, это стоило того. Этот мелодичный перезвон напомнил мне журчание кристальных ручьев близ Мадраса, который я, увы, был вынужден покинуть. Но совершенно очаровала меня медная фигура архангела, венчающая эту грандиозную постройку. В лучах утреннего солнца крест в его руках сиял, подобно путеводной звезде над безлюдными северными равнинами. Никогда не забуду этого дня, когда я, пораженный величием башни, застыл в безмолвии у ее подножия и, запрокинув голову, неотрывно следил за лучом солнца, что неторопливо скользил по застывшей в своем гордом великолепии скульптуре, вознесшейся над заснеженной холодной Москвой. | ||
| + | [[Изображение:Element-633609-misc-quiz1.jpg|thumb|left|Меншикова башня. Гравюра Алексея Федоровича Зубова, 1711 год.]] | ||
Версия 19:41, 18 февраля 2010
Команда Корабль гениев школы № 172 г. Москвы для сборника "Путевые заметки XVIII века"
Легенда
Жан-Мишель Кёне, молодой человек аристократического происхождения, с детства начал увлекаться искусством. Особенно его привлекала французская и зарубежная архитектура, ради изучения которой он в 1746 году, после захвата французской флотилией "ворот солнечного Юга", прибыл в индийский город Мадрас, где также ознакомился с трудами своих соотечественников - масонов и проникся к ним глубокой симпатией. После того, как в 1748 году Мадрас был возвращен англичанам по Ахеискому мирному договору, не смог добиться разрешения остаться в городе и поэтому покинул его и отправился в Москву, дабы воочию увидеть творения российских зодчих и попутно разыскать собратьев по обществу вольных каменщиков, в чьи ряды он вступил, будучи в Индии.
Записи в дневнике
21 января 1748 года. Наконец-то добрался до Москвы, остановился у Анатоля, моего давнего знакомого. Пару раз он приезжал ко мне в Гренобль, звал к себе, да я все отказывался. И вот наконец его желание исполнилось: я здесь. Боже мой, и как русские могут вообще выходить на улицу в такой мороз! Пока шел от кареты к подъезду, успел отморозить все пальцы, благо сейчас , сидя у камина, отогрелся: иначе бы не писал этих строк, и господа, в чьи руки, быть может, попадет когда-нибудь этот дневник, были бы лишены возможности узнать те занимательные факты из истории улицы Мясницкой, на которой я временно обитаю. Ах, надеюсь, и правда временно: местный климат просто ужасен! При одной мысли о том, что завтра мне придется опять выйти на открытый воздух, я весь покрываюсь мурашками. Если бы не то жгучее желание познакомиться с российской архитектурой, что поселилось во мне после рассказов Анатоля, меня бы здесь не было. Но ближе к делу: от здешнего старожила, что так любезно помог мне доставить на квартиру мой багаж, я узнал, что не так давно по всей улице были расположены лавки торговцев мясом и они сбрасывали в пруды, что звались тогда Погаными, отходы. Но буквально пару десятилетий назад князь Меньшиков, владевший всей этой землей, приказал очистить водоемы, и их переименовали в Чистые. А еще этот князь, человек верующий, привез из Полоцка икону Богоматери и велел построить для нее церковь, изучать которую я завтра и отправлюсь. Говорят, колокольня ее - одно из самых высоких сооружений в Москве, на 1.6 туаз выше колокольни Ивана Великого. Я крайне удивлен тому, что ее до сих пор не разрушили: насколько я знаю, колокольня должна была остаться самым высоким зданием в Москве, а тут такая неслыханная дерзость.
22 января 1748 года. Может, я чересчур поспешно обругал московскую зиму. Как ни крути, солнечное морозное утро - отличное время для прогулки. К тому же, я стал чувствовать себя гораздо комфортнее после того, как Анатоль посоветовал мне надеть теплую меховую шубу, прежде чем куда-либо отправляться. Так или иначе, теперь я во всеоружии, иду к церкви архангела Гавриила.
Я никогда не видел ничего подобного! Эта башня, нежно-персиковая в лучах утреннего солнца, разительно отличается от всего, что я видел доселе! Эти белоснежные кружевные орнаменты, подобные взбитым сливкам на воздушном абрикосовом пироге, так восхитительно гармонируют со снежным покровом улицы! Вне всякого сомнения, эта башня - исключительный шедевр петровского барокко. Представляю, скольких трудов стоило Ивану Зарудному спроектировать и возвести это воздушное творение, в котором так гармонично сочетаются черты русской архитектуры прошлого века и европейского барокко. А эти изящные золотые куранты! Насколько мне известно, лондонского изготовления, купленные весьма дорогой ценой. Я полчаса простоял на морозе, дабы услышать их игру, но, поверьте, это стоило того. Этот мелодичный перезвон напомнил мне журчание кристальных ручьев близ Мадраса, который я, увы, был вынужден покинуть. Но совершенно очаровала меня медная фигура архангела, венчающая эту грандиозную постройку. В лучах утреннего солнца крест в его руках сиял, подобно путеводной звезде над безлюдными северными равнинами. Никогда не забуду этого дня, когда я, пораженный величием башни, застыл в безмолвии у ее подножия и, запрокинув голову, неотрывно следил за лучом солнца, что неторопливо скользил по застывшей в своем гордом великолепии скульптуре, вознесшейся над заснеженной холодной Москвой.
