|
|
| Строка 145: |
Строка 145: |
| | <br clear=all /> | | <br clear=all /> |
| | | | |
| − | МОУ средняя общеобразовательная школа №14 им. В.Г.Короленко
| |
| − | ученица 9 "Д" класса
| |
| − | Брайцева Мария
| |
| − |
| |
| − | '''Ветеран, живущий рядом'''
| |
| − |
| |
| − | Великая Отечественная война была страшным испытанием для всех людей нашей страны. Она пришла страхом, голодом, смертью в каждый дом, в каждую семью.
| |
| − |
| |
| − |
| |
| − | Моей бабушке Кетевани Васильевне Малофеевой было тогда лет меньше, чем мне сейчас – неполных десять лет. Она рассказывает о первом дне войны: «Это было воскресенье. По воскресеньям моя мама всегда пекла пироги, и этот день был светлым, солнечным, радостным, как праздник. И вдруг из черной тарелки радиорепродуктора строгий мужской голос объявил, что началась война, немцы вторглись на нашу территорию. В комнате у нас собрались люди со всего нашего небольшого дома – радио было только у нас. Пришла беда. Одна для всех.
| |
| − | Летом, еще было тепло, начались бомбежки. Вражеские самолеты налетали методично, в одно и то же время – около 1 часа ночи. Выла сирена, гремели наши зенитки. На крыше нашей школы (на Гребешке) стоял пулемет. Ночью в заречной части города были видны пожары в виде огромных костров на фоне черного неба. От этих костров становилось светло.
| |
| − | Однажды моя мама ушла по делам. Я осталась дома со старенькой бабушкой. И вдруг налет днем. Очень страшно завывала фашистские самолеты, летали совсем низко, и я видела как из одного летят искры – он стрелял из пулемета. Мне казалось, что летит над Свердловкой. Охватил меня страх и ужас. А вдруг мама не вернется, вдруг ее убьют.
| |
| − | Особенно тревожно стало в городе, когда немец наступал на Москву. День и ночь шли по Московскому шоссе автомашины. Налеты немцев усилились. Они метили в Канавинский мост, но не попали. А вот разрушили дома на улице Заломова и у Спасской церкви. Мы видели это – отвалилась стена, и видны были шкафы и кровати.
| |
| − | Папа был на окопах на подступах к городу. И вот мама пишет ему письмо: «Наш петух расклевал голову Ивану Ивановичу (нашему соседу)». У нас не было тогда петуха, и папа все понял. Иван Иванович работал на радио-телефонном заводе на Мызе, а там разбомбили целый цех, много было убитых и раненых, Ивана Ивановича ранило в голову, он ходил с повязкой.
| |
| − | Зимой папа вернулся и решил отправить нас в Ветлугу, подальше от бомбежек. Добирались трудно – до Уреня на поезде в жуткой тесноте, а дальше на попутной машине с каким-то грузом. Сидели в кузове прямо на грузах. В Ветлуге было тихо и спокойно. Я ходила в школу. Мы жили в доме у наших близких знакомых. Там были четыре девочки примерно моего возраста. Сохранилась фотография – все девочки, кроме меня, коротко острижены, даже похожи на мальчиков. Война – ходил тиф, боялись вшей, вот их и обрили наголо. А когда я приехала, меня брить уже не стали.
| |
| − | Потом мы вернулись в Горький. Школы работали всю войну. Только нас переводили из одного здания в другое, потому что все большие здания занимались теперь госпиталями. Когда переезжали в другое помещение все школьное имущество несли все ученики школы – глобус, доски , наглядные пособия. Зимой в школах было очень холодно – сидели в пальто, чернила замерзали. По утрам часто не было электричества, а было еще темно, поэтому занимались устно. Писали на разной бумаге, кто на чем, даже на газетах. Но в школу все ходили, и программа школьная была полной. Проходили все предметы.
| |
| − | И так стало радостно на душе, когда наши войска стали наступать. Слушали сводки Совинформбюро и следили по карте, отмечали – какой город освободили».
| |
| − | Когда окончилась война, наступили трудные, голодные послевоенные годы. Моя бабушка Кетевань Васильевна поступила в медицинский институт. Вместе со вчерашними школьниками пришли учиться и фронтовики, ведь многие из них были еще совсем молодыми людьми. Бабушка рассказывала, как они отличались от обычных студентов. Они никогда не прогуливали лекции, а если опаздывали, то слушали лекции, поставив стулья в коридоре, чтобы не мешать. Так ценны были для них теперь знания, так хотелось им овладеть избранной специальностью. Они словно спешили наверстать то, что было отнято у них войной – возможность учиться, работать в мирной жизни.
| |
| − | Моя бабушка стала врачом, всю жизнь помогала людям излечиться от страшных недугов. Она даже сейчас работает. Это ее жизнь. Еще она любит ходить на концерты и делать нам подарки.
| |
| − |
| |
| − | Дедушка мой Брайцев Аркадий Петрович жил до войны в селе Наруксово, на юге нашей области. Ему было 11 лет, когда началась война. Ему тоже очень запомнился страшный день начала войны. Наверное, дети не могли себе еще тогда представить, что такое война, но внезапная перемена всей жизни, тревога взрослых так потрясли, что запомнились на всю жизнь.
| |
| − | Дедушка рассказывал: « На озере в ближайшей роще было массовое гулянье, как обычно это бывало в колхозе после окончания полевых работ. Веселые люди ничего не знали о том, что случилось. А когда пришли в село, в центре села было уже много народа – начался митинг. Работник райвоенкомата с трибуны сообщил, что началась война. Выступало много народа – коммунисты, комсомольцы, колхозники. Все осуждали эту войну, но были уверены, что мы разобьем фашистов, и победа будет за нами. Никто не знал тогда, что война эта продлится почти четыре года. Вскоре началась мобилизация мужчин, молодых парней на фронт. Мы, ребятишки, провожали их из села и шли с ними вместе 5-6 километров. Прощались, обнимались, многие плакали, ведь это были наши земляки, родные отцы, братья.
| |
| − | Учеба в том году началась поздно. 15 октября. Всю осень мы работали в колхозе, убирали урожай. Стояли тревожные дни, враг рвался к Москве, но, как сейчас помню, отец сказал нам, что немцам Москвы не взять. И нужно ждать со дня на день наступления Красной Армии. И точно, 6 декабря 1941 года немцы под Москвой были разбиты.
| |
| − | Как ни трудно жить было во время войны, для фронта собирали теплые вещи – носки, варежки, махорку. После окончания учебного года я работал в колхозе: пахал, бороновал на лошади землю, косил траву колхозному стаду. Я до сих пор помню свою любимую лошадь, звали ее Сынок».
| |
| − | После войны дедушка Аркадий Петрович тоже стал врачом и всю жизнь лечил своих земляков в селе Наруксово. Сейчас он на пенсии, живет в Нижнем Новгороде, но все соседи и родственники то и дело обращаются к нему за помощью, когда заболеют. Он никогда никому не отказывает.
| |
| − |
| |
| − | Другая моя бабушка Анна Александровна Брайцева тоже была школьницей. Мои бабушки – ровесницы, родились в один год и даже в один и тот же месяц. В октябре 1930 года. Они жили в одном городе, но в разных районах, и не были знакомы друг с другом. Но воспоминания о войне у них похожи. Бабушка Аня тоже вспоминает бомбежки: «На улицах было светло от прожекторов, от ракет. Взрывы бомб, вой сирен, рев моторов самолетов, по крышам гремят осколки. Страшно. Несколько семей (матери и дети) сидим в одном доме кучкой. Утром на улице находили листовки, которые сбрасывали немецкие летчики, В листовках писали, что Советскому Союзу капут. Но мы верили, что победим. И старались помогать старшим, как могли. Помогали убирать урожай картофеля в колхозе около г.Горького, собирали деньги на строительство самолета «Горьковский пионер», посылали подарки на фронт (кисеты, тетради, карандаши, носовые платки, махорку и письма). В нашей школе разместили госпиталь, и старшие ученицы шили белье для раненых. Но мы и учились, старались учиться хорошо.
| |
| − | Жить было трудно, особенно зимой. Плохо одеты, плохо обуты, и всегда хотелось есть Норма хлеба на день: рабочим 700 грамм, служащим 500 грамм, детям и иждевенцам 250-300 грамм. Нас спасал огород – картофель, овощи. Даже весной, когда перекапывали в огороде, радовались старой, прошлогодней картошке, случайно затерявшейся в земле. Из нее мама делала крахмал и пекла блины. Очень вкусные блины. Была у нас и коза. Мы ее очень любили и берегли. Сами заготовляли сено ей на зиму, ходили в лес за травой с мешком. Трава была сырая, тяжелая. Конечно было трудно, уставали, плакали, но надо было помогать маме – нас было пятеро младших у нее в это время. Отец и старший брат были на фронте. Как мы ждали от них весточку! Радовались, что они живы.»
| |
| − | Старший бабушкин брат, про которого она рассказывает, - это Николай Александрович Гусев. Я знаю его давно. Когда я была совсем маленькой, он приходил к нам в гости и играл с нами, шутил и пел песни. Он всегда был очень веселый. Только сейчас он уже очень старенький, часто болеет и плохо слышит. Мы с папой пошли навестить его и вот, что он рассказал мне о войне.
| |
| − | Дяде Коле было 17 с половиной лет, он работал на заводе им.Ленина, когда осенью 1941 года его вызвали в комитет комсомола и предложили идти учиться в военное училище, потому что Красной Армии нужны командиры. Он согласился и поехал в Красноярский край, в город Ачинск. Через 10 месяцев он уже участвовал в боях на Воронежском фронте, был командиром взвода.
| |
| − | Он был трижды ранен, воевал на Орловско-Курско-Белгородской дуге, освобождал Киев, Харьков, Белоруссию, Румынию, Венгрию, Австрию. Закончил войну в Чехословакии 9 мая 1945 года.
| |
| − | Дяде Коля мне рассказывал, как дети часто помогали военным на фронте.
| |
| − | «Однажды наши части должны были взять деревню Старые Дороги около Минска. Дорога к деревне шла через непроходимое болото. Мост через болото был взорван, и наши солдаты никак не могли продвинуться ни на шаг, болото их не пускало, а немцы били. Три дня так продолжалось, и вдруг к нам пришли два мальчика лет 12-14 и спросили: «Вам нужно перейти через болото? Мы можем вас провести». И провели! Какой-то тайной тропой, которой никто и из местных жителей не знал, не то, что мы. Мы перебрались через болото и захватили 500 человек немецкой обороны этого населенного пункта. Но настоящими героями в этой операции были те мальчишки».
| |
| − | В одном бою в нашем артиллерийском расчете из 8 человек 5 было ранено. Некому стрелять. И тут подходят трое мальчишек, говорят: «Давайте мы будем вам помогать?» Их спрашиваем: «А что вы можете делать?» «А все можем. Что скажете, то и будем делать.» И стали помогать, три месяца с нами воевали. А потом мы их отправили в Горький в Суворовское училище. Они выучились и уже после войны вернулись в нашу часть командирами взводов.
| |
| − | Очень запомнилась встреча с местными жителями при освобождении села Ракитное Белгородской области. Все жители, и взрослые, и дети вышли на улицы, осыпали солдат цветами, плакали от радости, молодежь устроила концерт. День освобождения был настоящим праздником для села».
| |
| − | За время войны Николай Александрович Гусев был награжден четырьмя орденами и пятью медалями.
| |
| − | После войны дядя Коля вернулся домой. Семья была большая, и он помогал и родителям, и всем младшим братьям, сестрам. Моей бабушке Анне Александровне он помог окончить институт иностранных языков. Она стала учительницей английского языка, получила распределение на работу в село Наруксово , там вышла замуж за дедушку и проработала там до пенсии. Моя бабушка очень добрая, у нее двое сыновей и пятеро внуков, но мне кажется, что я - ее любимая внучка. Говорят, я на нее очень похожа.
| |
| − |
| |
| − | Жена дяди Коли Людмила Николаевна, тетя Люся, родилась в городе Острове, недалеко от Пскова. Ее военная судьба очень тяжелая. Вот, что она нам рассказала:
| |
| − | « Немцы стали бомбить Остров на второй день войны. Город был разрушен совершенно. Мы собрались несколько соседей, и мы с мамой, и решили бежать подальше из города. Но бежать было некуда, и мы, найдя какую-то заброшенную баню, спрятались в ней. Из бани нам было видно, как по дороге на мотоциклах проезжают немецкие солдаты, расстреливая всех, кто попадается на пути. Через какое-то время мы увидели, что к нашей бане идут через поле ржи человек десять наших солдат. Они спросили, не найдется у нас для них какой-нибудь гражданской одежды. Видимо, они выходили из окружения или оказались на железнодорожной станции, которая была недалеко за этим полем. Но у нас ничего не было, мы убежали, в чем были. Не было у нас и еды, чтобы покормить их. Солдаты ушли, а мы, не зная, что делать дальше, решили вернуться в город. Будь, что будет. Убьют, так убьют, все равно деваться нам некуда.
| |
| − | Когда мы с мамой подошли к нашему дому, то увидели, что от дома осталась половина. Так и остались тут жить.
| |
| − | Смерть всегда была рядом. Как-то раз мы с сестрой Анной шли по дороге. У меня на голове был берет. Вдруг началась стрельба непонятно откуда. Пуля пробила мой берет и сорвала его с головы. Берет слетел, а голова осталась цела. И я уцелела.
| |
| − | Потом немцы стали сгонять всю молодежь, что была в городе, и отправлять в лагерь, в Латвию. Угнали и меня вместе с моей двоюродной сестрой Анной. Нас согнали много народу в какой-то деревянный сарай, и потом мы рыли траншеи.
| |
| − | Однажды началась стрельба, мы вышли из сарая, охранников не было. Кто нас освободил – партизаны, или началось наступление наших войск, мы не знали. Кто-то нам сказал, разбегайтесь, куда можете, по хуторам. Мы с сестрой оказались на каком-то латышском хуторе. Там мы убирали навоз за скотиной. Но это было недолго. Потом началось окончательное наступление наших войск.
| |
| − | Когда пришли наши, нас согнали в подвал. Разделили на несколько групп. Куда отправили три первые группы, я не знаю, но третью, в которой оказалась я , посадили на поезд и отправили в Коми-Пермяцкую автономную область, как спец.контингент. Такова была участь многих, кто во время войны находился на оккупированной территории.
| |
| − | Нас привезли в лагерь, где содержались полит.заключенные. Но нас разместили отдельно и не разрешали с ними общаться. Мы поселили в бараке с трехъярусными нарами, дали какое-то тряпье вместо постели. На работу мы выходили в четыре часа утра, когда нет еще мошки, мы зажали северную репу. Кормили нас оленьей кровью (это было в оленеводческом совхозе). Она была похожа на студень с шерстью. Я есть это не могла.
| |
| − | Потом я тяжело заболела и лежала в лазарете. Когда я вышла из лазарета, пошатываясь от слабости, меня заметил председатель. Он спросил меня: «Тебе плохо?» Я ответила: «Да». Он сказал: «Пойдем, я скажу, ты будешь у нас в совхозе бухгалтеру помогать».
| |
| − | А потом случилось просто чудо. Однажды пришел дежурный охранник и сказал: «Пляши!» Я говорю, что не могу плясать. А он говорит, можешь, не можешь, а пляши! Тебе срочная телеграмма». И стал читать. В телеграмме было сказано, что меня требуется вернуть на прежнее место жительство в течение 24 часов. Что это было, и почему меня освободили, я не знаю до сих пор. Мне выдали документы, дали старый-престарый бушлат, рваные сапоги, я сделала себе из обрывка одеяла колпак на голову.
| |
| − | Меня провожал весь барак, все женщины плакали, но не от счастья за меня, а потому что меня одну освобождали, а они все оставались. Что с ними стало потом, неведомо.
| |
| − | Я приехала в Остров, вышла на вокзале и не знаю, куда, к кому идти, кто жив из моих родных или знакомых. И вдруг увидела одну старую знакомую. Она меня с трудом узнала. «Откуда ты такая?», - говорит. Я объяснила. Спрашиваю, не знает ли она, есть кто в городе, кто меня знает, и к кому я могу пойти. Она говорит: «Твоя мать жива. Пойдем, я отведу тебя к ней».
| |
| − | Мы подошли к дому, знакомая говорит: «Твоя мать живет на втором этаже. Иди. » Я поднялась на второй этаж, там четыре двери, стучу в одну – никто не открывает, стучу в другую – опять никого. Наконец открыли, оказалась тут живет в одной комнате мой дядя, брат отца, с женой и своей родной сестрой. А в уголочке у них они приютили мою маму. И маме, и тете стало плохо, как они увидели меня. Мама немного пришла в себя, говорит: «Давай раздевайся». А я не могу, на мне ничего больше нет, только вши. Мама говорит: «Ничего, я тебя теперь выхожу». И выходила.
| |
| − | На работу я долго устроиться не могла, не брали, потому что у меня был временный паспорт. А мама жила тем, что продавала вещи у знакомых, кому, что нужно было продать. С этого имела немного денег. Но хотя бы на кусок хлеба.
| |
| − | Потом уже получила постоянный паспорт, устроилась на работу. Много лет работала в сбербанке. Когда уходила оттуда, меня не хотели отпускать.
| |
| − | Вот такая жизнь».
| |
| − |
| |
| − | Тетя Люся уже очень старенькая и больная. Но все беспокоится обо всех. О муже – дяде Коле, о сыне своем, о внуках – они уже совсем большие, но ей кажется, они все равно нуждаются в ее помощи.
| |
| − |
| |
| − |
| |
| − | Такие воспоминания о войне хранятся в нашей семье.
| |
| − |
| |
| − | Я из рассказов взрослых знаю, что в семьях моих бабушек и дедушек есть еще много родственников, переживших войну и погибших на войне. Но я еще не успела о них достаточно узнать, чтобы написать об их судьбах.
| |
| − |
| |
| − | На долю каждого человека выпадают свои испытания. Но мне бы не хотелось, чтобы кому-нибудь были уготованы испытания войной. Такие испытания противоестественны для любого человека, им не должно быть места на земле. Дети рождаются для жизни. Люди, сохраните мир на земле!
| |
| | | | |
| | ===[[Проект Преданные и знаменитые|Проект «Преданные и знаменитые»]] === | | ===[[Проект Преданные и знаменитые|Проект «Преданные и знаменитые»]] === |
