Иванов, Лев Николаевич
Хаустов Олег Вадимович, класс 8 «В», школа №39, г.Талнах Красноярского края
Немало Томичей воевало на фронтах Великой Отечественной. Многие из тех, что остались в живых, добились потом больших успехов, сделали военную карьеру, уехали из родного города, колеся по стране, как и полагается военнослужащим. Зачастую это были люди, вошедшие в войну уже взрослыми, сформировавшимися людьми.
Таким и был мой прадед - полковник Лев Николаевич Иванов, бывший Томич, впоследствии ставший москвичом.
Он родился в деревне Батурина Томской области в январе 1920 года, в 1936 году поступил в Томскую артиллерийскую школу. Воевал с первых дней войны, командовал батареей легендарных «Катюш». Бои под Москвой зимой 1941-го, Калининский фронт, тяжелые ранения в голову и в руку. Позднее он преподавал в ТАУ, московском училище реактивной артиллерии. Среди его военных наград - два ордена Красной Звезды, орден Красного знамени и Отечественной Войны Ι степени.
Когда завершилась война, Лев Николаевич закончил две военные академии, работал старшим научным сотрудником академии им. Фрунзе. В отставку вышел в 1969 году и после этого еще долго работал в журнале «За рулем».
Выйдя на пенсию, Лев Николаевич, как и многие, начал писать воспоминания. Это множество небольших новелл, рассказывающих нам о разных страницах его жизни. Из них и сложилась книга «Когда я гостил на земле». Впервые она вышла в свет в Томске в 2003 году, а до тех пор не одно десятилетие существовала в виде массивных томов, перепечатанных на машинке и переплетенных вручную. Изданием настоящей книги занималась племянница полковника Иванова, Татьяна Александровна Попова, моя бабушка. Она - настоящая духовная наследница семейных традиций, бережно сохранила все оставшиеся от мамы, старшей сестры Льва Николаевича, архивы, семейные фотографии, старые документы и даже газеты. Побывав в Москве у Льва Николаевича, она взяла у него материалы книги и подготовила ее к печати. Тираж книги невелик, всего две сотни экземпляров, но она в главных библиотеках города, и из нее юные читатели могут узнать о том, как жили до войны в селах притомья, как мужали тогдашние мальчишки, какова была судьба сирот того времени. А вот у свидетелей тех событий книга может вызвать непрошенную слезу. Лев Иванов писал незатейливо, без прикрас, но, как говорится, жизненно.
Хочется привести два эпизода, которые произошли под Москвой из еще неопубликованной книги военных воспоминаний Льва Николаевича:
« Сколько я перевидал страшных потерь наших войск летом и осенью 1941года. И вот теперь, теперь, наконец, я вижу, в какой панике фашисты бегут, обутые в какие-то невероятные лапти поверх сапог и обмотанные до пояса женскими шалями и платками! Наконец-то, я вижу, что немцы несут страшные потери от огня и гусениц танков! Некоторые солдаты пытаются убежать с дороги смерти и забраться на снежный вал, но их настигают пули или сабли конников.
Я ехал на своей машине разведки, держа связь по радио с командиром кавалерийского полка. Я ехал по этой страшной и одновременно чудесной дороге нашего наступления, наблюдая тут и там раздавленных «белокурых бестий», которые играючи покорили всю Европу и нанесли страшный удар по нашей армии. (Кстати, тогда меня очень удивило то, что многие из убитых немцев были вовсе не белокурыми, а светло-рыжыми). Жуткую картину представляли собой убитые и раздавленные танками немцы: сами неподвижные, а длиннющие волосы шевелятся от ветра, создавая впечатление, вроде бы еще живы. За поворотам снежной траншеи я вынужден был остановить машину: дорогу загородила тридцатьчетверка, экипаж которой, обжигая руки холодом металла, заменял трак, который лопнул пополам, наехав на какую-то прочную деталь немецкого автомобиля. Я представился танковому экипажу, очень радушно поприветствовал и похвалил за разгром колонны. Видя, что техникам трудно, я дал команду водителю и разведчикам, чтобы они помогли танкистам в ремонте. Отличить командира танка от других членов экипажа было невозможно: все они были одинаково одеты и одинаково чумазы. Тогда я спросил. Ко мне подошел молодой парень небольшого роста, видимо лейтенант. Я давно заметил, что у одного из четырех танков вместо нормального пушечного ствола торчит лишь небольшой огрызок. С огрызком вместо ствола был именно этот танк. Вот я и задал этот вопрос командиру танка.
-Это еще осенью немецкая 88м-ая противотанковая пушка ударила сбоку, и ствол срезало как тростинку. Сначала мы из пушки стрелять боялись: как бы свой снаряд не взорвался в стволе, пулеметами да гусеницами обходились, а потом зубилом срубили задиры, зачистили напильником и теперь стреляли. Ничего! Но дальность и сила снаряда уже не те: ствол надо менять.
Командир танка часто отбегал к ремонтникам, но дело у них спорилось, и ни уже загоняли последний палец, соединяя новый трак с гусеницей. Наконец, дело было сделано. Танкисты с грохотом покидали тяжелый инструмент во чрево танка, и сами ловко прыгнули в его люки.
Танк, казалось, радостно взревел, обдав меня, синим дымом солярки, потом взревел еще громче, вздрогнул всем своим мощным корпусом и помчался вперед, отбрасывая две снежных струи с гусениц. Кроткий день внезапно оборвался, когда бордовый диск холодного солнца сел за густой березняк, тянувшийся по холмам впереди»
«В начале войны мне много раз приходилось видеть трагические картины того, как вражеская авиация, обладавшая тогда полным господством в воздухе и имевшая большой опыт боевого использования, безнаказанно расстреливала и бомбила наших бойцов и технику. Наша авиация, понесшая страшный урон в первые дни войны, свои войска практически не прикрывала. Это печальное обстоятельство усугублялось еще тем, что войска имели крайне мало зенитных средств. К тому же они были устаревшими. Малоэффективными. Основа зенитных средств составляли автоматические 45мм-е зенитные пушки и приспособленные для стрельбы по самолетам, спаренные и счетверенные давно устаревшие пулеметы «максим» с матерчатыми лентами. В связи с недостаточностью 45мм-х пушек, они использовались главным образом, для прикрытия с воздуха командных пунктов соединений, переправ и других особо важных объектов.
Защиту от авиации взяли на себя леса, поселки и деревни, овраги, ночи и нелетная погода. Все наши тыловые части и подразделения, склады боеприпасов, горючего, обмундирования и продовольствия укрывались в лесных массивах. Если лесов поблизости не было, машины и боевая техника прижимались к стенам домов в населенных пунктах. В чистом поле от авиации врага спасения не было. Истребители часто охотились за отдельными машинами и людьми на дорогах.
Как-то зимой 1942года шел я по занесенной снегом полевой дороге. Солнышко светит, на небе ни облачка. Догнал трех красноармейцев. Идем вместе, я расспрашиваю их, кто они и откуда, как обстоят дела. Вдруг впереди со стороны солнца из-за леса выскочили два мессершмидта. Я соображаю, что спрятаться практически некуда. Командую красноармейцам, чтобы разбежались по сторонам дороги. Но к моему изумлению они четко выполнили, как видно, не раз использованный прием маскировки в поле: отбежали от дороги, упали на спину, затем, перевернувшись на живот, замерли. Они слились с белым полем, так как спины у них были в снегу. Самолеты улетели. Я похвалил красноармейцев за находчивость и сказал, что непременно расскажу своим артиллеристам о таком простом и надежном способе маскировки в заснеженном поле»
Вот уже почти два года нет в живых Льва Николаевича Иванова – он умер в конце апреля, не дождавшись любимого праздника – Дня Победы. Закончились дни и года, когда он гостил на земле, и на память его пребывания здесь осталась интересная и полезная книга. Все больше ветеранов уходят безвозвратно, многого не успев, не поведав, не рассказав. Лев Николаевич Иванов успел оставить хорошие мемуары. Он хотел, чтобы люди будущих поколений прочли их и могли с их помощью лучше разобраться в давнем прошлом.
Новые книги бабушка посвящает его памяти. Она совершила большой труд, самоотверженный, бескорыстный и скромный. Подготовить к печати рукописи, часть которых не была даже перепечатана, набрать их, вычитать и издать за свой счет – нелегкое дело. Но бабушка справилась с этим, потому что она трепетно относился к творческому наследию предков. Если каждый внимательно посмотрит семейные архивы и вложит душу в то, чтоб они не канули в небытие, может, больше мы будем знать и о своей семье и об истории в глобальном смысле слова.
Стремительно быстро уходят люди из жизни того поколения, что приняло на себя первые удары войны. Но еще среди нас последние из живых ветеранов. Если они есть рядом с вами, будьте к ним особенно внимательны не только в эти праздничные торжественные дни, но и все те дни и годы, что им еще осталось. Если не успеть этого сейчас, потом придется пожалеть. Уходит, как льдина в воду, большой пласт прошлого, последние свидетели важных страниц нашей истории. Будущее рассудит, насколько ценны эти сведения. Наша задача их сохранить.
