Сипко Татьяна Петровна
МОИ РОДНЫЕ В ГОДЫ ВОЙНЫ
Моя мама, Сипко Екатерина Николаевна, 1923 года рождения, после окончания 7 классов в 1940 году пошла учиться на курсы медицинских сестер РОКК. 2 апреля 1941 года окончила курсы и была направлена на работу в село Мамлютка Северо-Казахстанской области детской медсестрой. Через 4 месяца и началась война.
В ноябре 1941 года ей прислали повестку из военкомата. Военкомат дал направление в сортировочный эвакогоспиталь №3813 медсестрой с 1 декабря 1941 года. Было открыто 10 отделений, принято 1000 раненых на 200 человек обслуживающего персонала. Работали сутками, одна медсестра и санитарка обслуживали 100 раненых.
Со 2 апреля 1943 года госпиталь переформировали в прифронтовой и отправили под г. Орел, где готовилось наступление на фашистскую армию. Ехали почти два месяца. В дороге и стирали, и штопали, проводили комсомольские собрания и политучебу. В районе г. Грязи объявили воздушную тревогу. Рядом ехали два санитарных поезда, бабушкин остался целым, а тот санпоезд разбомбили. Все вагоны выбросило с путей, а тех, кто пытался спастись и убегал, немцы расстреливали из самолета. Уцелело лишь несколько человек и то в вагонах, где перевозили постели – матрасы, одеяла и подушки. На разъезде, не доезжая Орла, бойцы приняли присягу. 16 мая 1943 года Екатерине присвоили звание старшего сержанта медицинской службы.
29 мая 1943 года приехали под Орел. Под госпиталь отвели знаменитые Орловские конюшни, которым было более 100 лет. Красивая природа, орешник, цветущие сады, соловьи, а рядом – война. Штаб армии находился недалеко, в г.Елецк. Для приема раненых переоборудовали и отремонтировали конюшни: вывозили навоз, белили, красили, сооружали 2-х этажные нары, оборудовали операционные и перевязочные. В это время немцы находились в 12 км от госпиталя. Самолеты пролетали над ними бомбить города.
В июле 1943 года началось наступление. Госпиталь принимал раненых, которых привозили на машинах, лошадях и летучках по 100 – 200 человек в день. Оказывали первую помощь, накладывали гипсы, оперировали, делали повязки и перевязки. Молодые девушки сутками не отходили от своих операционно-перевязочных столов. Казалось, не хватит сил вести эту ужасную войну со смертью, но сознание того, что перед тобой человек ждет твоей помощи, придавало им силы. Тяжело раненых отправляли санитарным поездом в тыл на долечивание. Осенью 1943 года фронт передвинулся на Запад, в город Ново-Зыбково Брянской области. Осенью 1944 года в Ново-Зыбково сотрудников госпиталя разместили по квартирам, было холодно, дров хозяйка не дает, паек сухой, кипятка тоже нет. Кое-как провели ночь, утром смотрят в окно – снежное поле, река, а за рекой село все сожженное – одни печи и трубы торчат. Оказывается, пришел партизан, попросил хлеба и убежища. Его спрятали, а немцы вывели всех на улицу и стали узнавать, где партизан. Никто не выдал. После этого стали расстреливать сначала каждого десятого, потом пятого и т.д. пока всех не убили. А партизан убежал в лес. Еще в городе был курган, где были похоронены красноармейцы, погибшие в 20-х годах от рук белогвардейцев.
Маме особенно запомнился один эпизод: 22 июня 1944 года в час ночи после трудового дня, она отдыхала и смотрела в окно. Внизу лежит город, напротив нефтебаза, недалеко аэродром. В городе военные мастерские, много воинских подразделений и техники. На вокзале стоял санитарный поезд, по другой линии проезжал пассажирский поезд, и ждали прихода санитарного поезда - летучки с фронта. В тупике стояли эшелоны с танками, машинами, горючим и всем, что нужно для фронта. И вдруг, со стороны г. Гомеля летит вражеский самолет-разведчик и сбрасывает зажигалки-снаряды, которые вдоль всей железной дороги повисли и стали освещать весь город. В этот момент появилась санитарная летучка, а над ней летит эскадрилья бомбардировщиков, около 70 штук. Началось адское представление, бомбардировка, взрывы, пожары. Казалось, что горит даже земля. Наши зенитки стали стрелять, но не сбили ни одного самолета. Одна бомба попала прямо на нефтебазу, пламя поднялось до неба. В этот момент у мамы отнялся язык, одеревенел. Она шла по длинному коридору и, думала, как и что сказать, а раненые уже зашевелились, кричат, зовут на помощь. Все были в гипсах, окна уже были выбиты осколками. Началась паника, все устремились вниз, кто ползком, кто как, скатывались по лестнице на гипсах, говорят: «Умрем на земле, а здесь сгорим, как свечки». Увидев это, Екатерина пришла в себя и начала что-то делать, хотя все было как во сне. Только видела, как бросали зажигалки на город. Вокруг госпиталя была охрана – пулеметные точки. Одна зажигалка попала прямо в пулеметное гнездо, где было 3 солдата, их убило сразу и выбросило из окопа.
В 3 часа ночи сотрудники госпиталя побежали на вокзал, где шла разгрузка раненых, нужна была помощь. Там тоже все горит, пахнет жареным мясом. Врача госпиталя убило осколком прямо в висок, она упала на крыльце здания. Убитых было много. Недалеко на кладбище разорвалась 500-тонная бомба, и взрывной волной дом был перенесен через улицу, а в доме лежала медсестра с перебитой ногой. Еще одна медсестра Валечка, единственная дочь у своих родителей, заживо сгорела в вагоне вместе с ранеными. После взрыва бомбы вагон подняло и перевернуло на двери – сгорели все. Екатерину тоже ранило небольшим осколком в левое предплечье, когда она выносила раненых тех, которые не могли сами двигаться. И все время им говорила: «С вами ничего не случится, я - счастливая». На следующий день они хоронили своих боевых друзей. Весь город и станция были разбит 500-тонными бомбами.
В марте 1945 года переехали в город Кутно (Польша). Госпиталь разместили в 4-х этажном здании училища. Со стороны улицы здание обвито диким виноградом. Сделали уборку, оказалось, что все печи и камины забиты мусором, а под ним – гранаты и патроны. Пришлось вызывать саперов. 13 марта прибыли первые раненые из Берлина на долечивание, около 100 человек. Они переживали, не хотели отстать от своих частей и, даже не долеченные, просились на выписку. Настроение у всех уже было хорошее, ждали окончания войны. По вечерам на первом этаже в клубе были танцы песни, концерты художественной самодеятельности. Завязывались знакомства, ребята, которые отправлялись в тыл, искали себе спутницу жизни. Однажды на танцах Катя обратила внимание на одного парня. Он очень хорошо танцевал, несмотря на ранение: рука на повязке, часть головы обгорела, а ноги отбивали чечетку. Она решила не уступать и тоже стала танцевать, потом они познакомились. Оказалось, что Сипко Петр - земляк из Сибири - Омской области, Он быстро выздоравливал, но их чувства разгорались еще быстрее. 5 мая он выписался в часть в г. Бернау Берлинской области. Катя проводила его и обещала ждать после войны.
9 мая 1945 года в 7 часов утра в госпиталь приехали замполит, начальник госпиталя и политрук. Заходят и поздравляют с окончанием войны. Вечером был торжественный обед, и всем налили по 100 грамм красного вина и дали шоколадных конфет в коробках. И хотя маме было уже 22 года, но эта рюмка была у нее первой. До декабря 1945 года госпиталь работал, лечили тифозных больных, язвенников, с воспалением легких и других. Работы было много.
Мой папа, Сипко Петр Игнатьевич, а именно его и встретила на фронте моя мама, после войны служил в своей части в Германии до декабря 1945 года. А всего он прослужил около 9 лет. Сначала на Дальнем востоке в кадровой армии, летом 1939 года принимал участие в составе 1-й армейской группы в разгроме японских войск на реке Халхин-Гол, вторгшихся на территорию СССР. С ноября 1939 по март 1940 года воевал на Карельском перешейке с Финляндией, участвовал в прорыве линии Маннергейма. В 1941 году, когда началась Великая отечественная война, Сипко П.И. воевал в составе танковых войск Первого Белорусского фронта, и прошел от Москвы до Берлина. Петр Игнатьевич был дважды ранен, первый раз отказался от госпитализации и продолжал участвовать в боевых действиях, день Победы встретил в Берлине, расписался на Рейхстаге.
После демобилизации, Екатерина и Петр зарегистрировали свой брак в 1946 году в городе Фастове, затем немного пожили в г. Киеве и уехали на родину мамы, в Казахстан. Прожили они 46 лет до самой смерти отца в 1992 году.
У них родилось трое детей (Виктор, Владимир, Татьяна), трое внуков (Дмитрий, Илья, Александр) и четверо правнуков (Дарья, Елизавета, Тимофей, Егор).
После начала Великой Отечественной войны также ушли защищать Родину мамины братья Ивановы Николай, Иван, Владимир.
Мой дядя, Иванов Владимир Николаевич (1918-1963 гг) в 1940-41 году служил рядовым в Красной армии на срочной службе. 22 июня оказался за линией фронта в Кишиневе, а фашисты были уже в Киеве. Командиры велели им добираться самостоятельно до своих. Владимира ранило, пуля была в 2 см от сердца (ее не убирали до самой смерти), болели ноги, шли медленно. В одной деревне от фашистов его спрятала украинская женщина, лечила, ухаживала, прятала, а полицая подкупила – сказала, что это ее муж. Когда пришли наши солдаты, он пошел с ними, после проверки его взяли в часть в сапожную мастерскую, так он дошел до Болгарии. Там для него закончилась война. Дома о нем ничего не знали до 1943 года., когда он смог написать первое письмо. Демобилизовался в апреле 1946 года – вернулся в Петропавловск с пулей около сердца и больным желудком (сначала язва, потом рак) Умер в 45 лет от болезни, осталась жена Валентина Григорьевна и трое детей - Саша, Наташа и Юра.
Еще один мамин брат, Иванов Иван Николаевич (1916-1979 гг) окончил 7 классов и пошел работать на строительство физиоинститута в г.Петропавловске. С 1937 по 1939 год был призван в ряды Красной армии, после демобилизации приехал домой, женился на Анне Васильевне. В 1940 году у них родился сын Валерий. Иван устроился на работу в ОГПУ и работал там до начала войны. С первых дней войны был на передовой, участвовал в боях за Сталинград. Битва была тяжелой, ночью переправлялись через Волгу под обстрелом фашистов. Продовольственных запасов не было, готовили что придется. Приказ Сталина от 28 июля 1942 года, получивший известность как «Ни шагу назад!», (Приказ № 227) предусматривал, что все те, кто отступил или сдал позиции врагу без приказа сверху будут расстреляны. После защиты дома Павлова Ивану присвоили звание лейтенанта. После освобождения Сталинграда дошел до Берлина. За боевые заслуги Иванов Иван Николаевич награжден двумя орденами Красной звезды и многими другими наградами. Умер от болезней в 1979 году.
Иванов Николай Николаевич (1912-1993 гг.) жил вместе с родителями, окончил 7 классов. С 14 лет работал вместе с отцом, строил дома, В 1931 году был призван в ряды Красной армии, после демобилизации в 1933 году приехал домой. После смерти отца в 1935 году устроился работать в НКВД курьером, где проработал до начала войны. И хотя у работников НКВД была бронь, Николай добровольцем ушел на фронт. Служил в составе 2-й ударной армии Волховского фронта, в январе 1942 года успешно прорвали оборону противника в районе населённого пункта Мясной Бор (на левом берегу реки Волхов) и глубоко вклинились в его расположение (в направлении Любани). Но не имея сил для дальнейшего наступления, армия оказалась в тяжёлом положении. Противник несколько раз перерезал её коммуникации, создавая угрозу окружения. Командующий Волховской оперативной группой генерал-лейтенант М. С. Хозин не выполнил директивы Ставки (середина мая) об отводе войск армии. В результате она оказалась в окружении. Принятыми командованием Волховского фронта мерами удалось создать небольшой коридор, через который выходили разрозненные группы изнурённых и деморализованных бойцов и командиров. 25 июня противник ликвидировал коридор. Николай с однополчанами оказался в тылу врага, два месяца они пытались прорваться к своим, питались ягодами и грибами, пили воду из луж и болот. Оставшихся в живых немцы взяли в плен и отправили в Норвегию работать на фермах. Николаю достались хорошие хозяева, его садили за общий стол, называли его Шаляпиным, так как он хорошо пел. После войны приехал домой, продолжал работать столяром. У них с женой Марией родились 7 детей: Римма, Владимир, Лидия, Виктор, Татьяна, Алексей и Михаил. Умер Николай Николаевич в 80 лет от рака желудка, мучился с войны болезнями желудка.
