Стратонова Мария Васильевна

«Забыть невозможно»

Когда началась Великая Оте¬чественная война, мне было 17 лет. Страшную весть ус¬лышала на колхозном поле. Было очень тяжело. Некото¬рые заплакали, ведь мужей заберут на фронт. Из тыла на фронт В то лето я закончила 1 курс медицинского учили¬ща. Учебу пришлось бро¬сить. Выполняли всю кол¬хозную работу: пахали, се¬яли, собирали урожай, рыли торф для Киятского спиртзавода. В декабре 1941 года послали рыть окопы в Апастовский рай¬он. В 40-градусный мороз долбили землю ломом, выполняли норму. Было очень тяжело. Хоть и труд¬но было в тылу работать, зато не летали пули над головой. В июле 1943 года получила повестку из во¬енкомата. Вначале про¬шла ускоренные трехне¬дельные курсы по подготовке шоферов. После выдали права, как хочешь, так и управляй машиной. 12 августа отправили на фронт. Попала на 1-й Украинский. Когда ехали на| поезде по территории Украины, над нами начал кружить немецкий самолет. Думали, вот-вот сбросит бомбу. Среди молодых солдат началась паника. Поезд замедлил ход, въехал в лес и остановился.Открыли двери, но никого не выпускали, ждали первого удара. И вдруг само¬лет улетел, у него, видимо, не было боеприпасов. Все облегченно вздохнули. Это было первое боевое кре¬щение.

Когда доехали до места  назначения, дали машину  и приписали к штабу. Как поется в песне, меня встретила славная фронтовая семья. Все спрашивали, откуда, из какой области. Когда сказала, что  из Татарстана, ко мне по¬дошел один солдат. Это  был Габдулла из Казани.
Мы познакомились, как земляки, подружились.
Пока стояла сухая погода,  оказывается, управлять машиной было легко. Кошмар начался, когда наступила осень, начались дожди. Не спасла и зима. Сама только знаю, сколь¬ко холодных часов провела возле заглохшей в сугробе машины, сколько выплакала слез. Габдулла видел, как мне тяжело, всячески старался помочь, учил, как надо ездить. Я очень намучилась с этой машиной, ведь мне было всего 19 лет. Решила пой¬ти к начальнику штаба и попросить, чтобы забрали машину, ну не девичье это дело. Машину начальник забрал, выдал санитарную сумку и, припугнув передо¬вой, предложил стать фронтовой женой... На следующий день меня от¬правили на передовую.

Я на передовой Попала в 20-й зенитный полк 1-го Украинского фронта, стала связистом. Здесь на передовой поня¬ла, что такое настоящая война. Постоянные бои, работала артиллерия. После окончания боя нем¬цы, отступая, все сжигали, территории были замини¬рованы. В работу вступа¬ли саперы, затем шли са¬нитары. Поле боя пред¬ставляло ужасающую кар¬тину. Оно было усыпано ранеными и убитыми. Вслед за санитарами шли связисты, неся на себе ог¬ромные катушки проводов, чтобы протянуть новую линию связи. Перешагива¬ли через трупы, лужи кро¬ви. К этому привыкнуть было невозможно. Связи¬сты под свист пуль, кото¬рые пролетали мимо, па¬дали возле ног, искали разрывы связи. На всю жизнь запомни¬лась одна вылазка нем¬цев. Воинская часть сто¬яла на отдыхе, солдаты ждали кухню, должны были привезти обед. Но вместо кухни прилетел не¬мецкий самолет и начал бомбить дома. Разбомбил всю деревню, превратив в груды развалин. Здесь я потеряла подругу. Она первая выбежала из дома и попала под обстрел. Вот еще эпизод немецкого зверства. Мы въехали в большой населенный пункт Белая церковь. И что увидели? На улицах бро¬дит скот, коровы мычат, не доенные. Дома все откры¬ты, а людей не видно. Сол¬даты обратили внимание на церковь. Она была за¬колочена. Когда пошли туда и открыли, увидели, что вся церковь заполне¬на женщинами с детьми. Они без еды и воды про¬вели там два дня. Немцы, видимо, хотели их сжечь, но не успели. Врач спас руку 17 июля 1944 года под Львовом машина, на кото¬рой я ехала, была обстре¬ляна. Меня тяжело рани¬ло в правое плечо. Нача¬лось сильное кровотече¬ние, к счастью, успела приехать санитарная ма¬шина, на которой меня увезли в госпиталь. Счас¬тье, что попала к женщине-хирургу Фельдштейн Лидии Исаевне. После ос¬мотра встал вопрос об ам¬путации, рука висела на одной коже, но так как нерв не был поврежден, врач решила бороться всеми средствами за ее сохранение. Три недели я была между жизнью и смертью, ничего не ела. Врач хотела всячески на¬кормить меня, приносила домашнюю еду, кормила с ложки, вместе с медсест¬рой носила на перевязки. И на каждой я падала в об¬морок от боли. Фронт продвигался впе¬ред, прифронтовой госпи¬таль тоже. В нем оставать¬ся больше не могла, меня отправили в Винницу. В Винницком госпитале про¬лежала 6 месяцев. 17 ян¬варя 1945 года меня выпи¬сали, дав II группу инва¬лидности. 19 января при¬ехала домой, рука на лямочке, делать ею ничего не могла. Спустя 1,5 года из армии пришел односельчанин Николай Стратонов. У него на фронте погибли два брата, умерла мать, не дождавшись сыновей. Мы поженились в сентяб¬ре 1946 года, вырастили двух дочерей. Они очень славные. Сейчас живу вместе с дочерью Гали¬ной. Все у нас хорошо. Был бы только мир на земле. А война все в памяти. О ней напоминают и орден Славы III степени, орден Отечественной войны I степени, медали «За по¬беду над Германией», Жу¬кова, многочисленные юбилейные медали и ис¬калеченная рука.

Мария СТРАТОНОВА.

Дер. Немчиновка - гор. Буинск.