Сизов, Иван Федотович

Биография Сизова Ивана Федотовича

Родился 10 июля 1913 года в селе Мартыновка Оренбургской области. Окончил ФЗУ, работал шофером. С августа 1934 по декабрь 1936 года курсант Ейского военно-морского авиационного училища.

Направлен в 13-ю КОАЭ. С 15 апреля 1939 года командир звена, участник советско-финляндской войны. С ноября 1940 года - командир отряда, с 10 ноября 1941 года - заместитель командира КОАЭ, с 29 марта 1942 года - командир 13-й КОАЭ БФ, капитан.

С 13 января 1943 года - командир 1-й АЭ 13-го КИАП, с 6 августа 1943 года - помощник командира полка.

С 22 февраля 1944 года - слушатель ВОК, по окончании курсов с 11 июля 1944 года - снова помощник командира полка, а с 19 августа 1944 года - инструктор по технике пилотирования.

Войну закончил в звании майора, продолжил службу в морской авиации. Уволен в запас по болезни 19 августа 1955 года в звании полковника с должности начальника воздушно-стрелковой службы ВВС 4-го ВМФ.

Награжден Орденами: Ленина (15.05.46), Красного Знамени (21.04.40, 13.08.41, 19.09.43, 01.10.44), медалями.

За время войны сделал 469 вылетов, из них 93 штурмовки войск противника. Произвел 45 воздушных боев. Летал в группе с такими летчиками-балтийцами, как Сабгайда Геннадий Константинович, Цветков Петр Николаевич, Чабукиани Иосиф Семёнович. Был несколько раз ранен, легко и тяжело. Прослужил на Балтике с 1936 по 1956 год. Демобилизовался в 1956 году в звании полковника.

Умер в 1980 году от ран и болезней.

Из воспоминаний гвардии полковника Сизова И.Ф.

"Война застала меня и моих друзей под Ленинградом. Началом была бомбежка аэродромов, затем удары по авиации противника. Штурмовка немецких войск, бой за каждый клочок земли нашей Родины на подступах Ленинграда, оборона города Ленина, фабрик, заводов, дворцов культуры, построенных советскими людьми, обильно политых трудовым потом, бои в трудные дни блокады, охрана Дороги Жизни. Тогда бойцы и командиры единодушно поклялись: "Нет, никогда не бывать этому чудовищному злодейству! Скорее Нева потечёт вспять, чем фашисты завладеют Ленинградом. Никогда не ступать фашистскому сапогу на широкие Лениградские проспекты и просторные площади, никогда не владеть гитлеровцам индустриальными гигантами этого города!" И мы сражались..."

Первый воздушный бой

"Это было в районе "К" при сопровождении бомбардировщиков. Рейс был далёкий. При подходе к цели снизу наперебой захлопали зенитки, навстречу нашим самолетам встала стена заградительного огня. Тонны металла полетели вниз, вздымая столбы огня и щебня. Густые клубы дыми закрыли землю, отмечая точные попадания.

Мы внимательно осмотрели горизонт, ожидая хитрого и злобного врага. Так и есть, снизу, почти сливаясь с землёй, мчались рассыпанным строем 6 Мессершмиттов и 6 Фокер-Вульфов FW-21. 12 машин! Посмотрели на доску приборов. Полёт затянулся, бензина в обрез. Уходить нельзя, если в воздухе враг. И мы приняли бой. В разгаре боя я увидел, как снизу к нашему бомбардировщику еле заметной тенью подкрадывался Мессершмитт. Мы с Цветковым развернулись и неожиданно спикировали на него, он пытался извернуться от атаки, метнулся в сторону, но мы поймали его на повороте, с первой очереди, посланной в бок, Мессершмитт качнулся, описал широкую дугу и упал в залив, вздымая высокий столб воды.

В это же время компанию "фокеров" атаковали, они пошли на утёк, стараясь всеми силами оторваться от звена, но один из них был подбит метким пулемётным огнем, камнем рухнул ещё один стервятник. Остальные вражеские машины нырнули вниз, прижались к земле и на бреющем полете помчались прочь.

Взглянули на часы. Восемь минут длился воздушный бой, а в баках почти иссякает горючее. Затянись ещё немного атака, и нам не на чем было бы дотянуть до аэродрома. Кратчайшим путём довёл до родного аэродрома своих лётчиков. Они, планируя, на выключенных моторах, потому что всё до последней капли, горючее было израсходовано нами в этот первый для нас воздушный бой, ..."

Полёты в тыл врага

"Однажды мы повстречались с партизанским отрядом. Это было в глубоком вражеском тылу. Мы шли на небольшой высоте. Промчавшись над боевыми друзьями, несколько раз помахали им крыльями, вложив в это обычное приветствие всю радость и теплоту. А через несколько минут мы штурмовали колонны врага, бросая машины в лес, в канавы, по обочинам дорог, кидаясь, ошалевая от смелой атаки, фашистская пехота.

С опушки леса, с машин, с берега небольшой речки наперебой били вражеские зенитки. Вдруг во время одного из заходов я почувствовал сильный удар. Машина вздрогнула, на одной из плоскостей показался дымок.

"Подбит!" - подумал я и стиснул зубы от острой боли. Правая рука не действовала. Я хотел взять ручку на себя и не мог. Неужели перебиты рули? "Ну что же, если падать, так с пользой!" - молнией мелькнуло в мозгу. Присмотрелся: внизу, замаскированные ветками, торчали кверху хоботы орудий. Туда, вниз, в самый центр батареи хотел ринуться. Но инстинктивно взял ручку левой рукой. Самолёт сразу послушно пошёл в вираж, повинуясь привычному движению. Значит, всё в порядке. Впереди совсем близко мелькнула какая-то колокольня, резко нажал педаль и обошёл стороной, чуть не задев крылом, и повёл машину на свой аэродром. Прилетел, надо садиться! Сделав круг над аэродромом, решил выпустить шасси. Но как сделать? Правой рукой нельзя, она бессильно повисла. Тогда при помощи ремня я взял ручку в зубы, а левой рукой, дотянувшись до управления, аварийно запустил шасси и произвёл посадку на свой аэродром. Подоспевший врач обнаружил в мышцах правой руки небольшой осколок вражеского снаряда. Техник принял самолёт, удивленно качнул головой: как мог довести эту раненую машину раненый вместе с нею лётчик. А через несколько дней, как лётчики выражаются, элероны уже работали, и я пошёл в бой".